Князь усмехнулся в бороду и поставил на стол бутылку. Возникший как из воздуха лакей поставил на стол два бокала, наполнил оба и тут же отхлынул, как бы исчезнув из поля зрения.
– Ваше здоровье.
Теперь Георгий мог рассмотреть своего собеседника более внимательно. Князь Константин Еропкин внешне не выделялся. Был он среднего роста, средней внешности, среднего возраста, носил повседневный мундир гражданского чиновника без наград, с галунными петлицами тайного советника – но на этом посредственность заканчивалась. Родословная Еропкиных уходила вглубь веков, а в их магической традиции изящно сплеталось древнее ведовство, восходящее еще к временам живых богов, византийская чародейская школа и сравнительно новые европейские принципы управления материей. В Петербуржской ложе он считался первым среди равных, и обладал правом решающего голоса, взамен выполняя работу арбитра и надзирателя, и к его слову прислушивались. В самой осанке этого невзрачного мага чувствовалась сила – спокойная, уверенная, но при этом огромная. Георгий посмотрел в глаза князя, и отводить взгляд не торопился.
Он тоже должен был продемонстрировать силу.
- Наслышан о кончине вашего отца, - сказал Еропкин. – Примите мои соболезнования.
- Не о чем горевать, - Георгий только пожал плечами. – Он прожил долго и умер хорошей, спокойной смертью. Даже такая малость не каждому дана.
– Ну что же, тогда не будет откладывать дело в долгий ящик. В своем письме вы упоминали, что располагаете неким ценным предсказанием.
– Именно так.
– Вкратце – о чем?
– Будет война.
– Это не новость, – князь откинулся в кресле с бокалом в руке. – Войны были, есть, и будут. Пока есть, что и кому делить, они не прекратятся.
- Думаю, на словах будет не так наглядно, как на схеме, - Георгий достал из-за пазухи портсигар. – С вашего позволения…
Князь кивнул.
Георгий сунул в рот папиросу, кончик которой вспыхнул сам по себе, без жадности затянулся и выпустил изо рта дым тонкой струйкой. Тот, вместо того, чтобы разойтись по кабинету, тут же сгустился в несколько линий, в которых легко угадывались две координатные оси и ветвящийся график.
- Взгляните вот сюда, - Георгий указал кончиком папиросы на крайнюю левую точку. – Сейчас мы находимся вот здесь, в конце одна тысяча девятьсот седьмого года. Вот эта основная линия – условность, обозначающая, грубо говоря, «судьбу России». Ответвления от нее – различные гипотетические возможности, которые могут возникнуть из неопределенности. Как видите, есть несколько точек, в которых развитие событий в стране может измениться. Ближайшая отдалена от нас на год, а последняя находится в десяти годах. Все они, так или иначе, связаны с войной, которую уже давно предсказывают все, кто имеет навыки в этой области. Как несложно догадаться, судьба России – а вместе с ней судьба всех Посвященных, живущих тут, решается именно в этом промежутке.