Я фыркаю от этой тавтологии, а амбал с каменным лицом передаёт мне трубку.
— Что, Николай совсем в невменозе? — в трубке раздаётся приятный мужской баритон. Тем сильнее контраст с быдловатой речью, и я морщусь.
— А вас вообще не учили манерам? Представляться, например?
— Дерзишь, щенок? Думаешь, пробудил чакры, и всё, стал великим магом? Да я тебя одним щелчком перешибить могу.
— Без объявления войны за такое Великий князь по головке вас не погладит, — усмехаюсь в трубку, — Да и спросите своего сынка, каково это, пытаться меня запугать?
Михайлов несколько секунд молчит.
— Чего ты хотел?
— Сказать, что ничего подписывать мы не станем. Во-первых — сроку вы давали неделю. И то, что я подпортил вашему сыну личико, не даёт вам права менять договорённости. Во-вторых — не переживайте, деньги мой отец вам выплатит.
— Да откуда бы ему их взять? — Афанасий пытается рассмеяться, но я его перебиваю.
— А вот это, господин Михайлов, вас никоим образом не касается. В расписке моего отца написан срок?
— Написан.
— Вот и присылайте своих пёсиков в указанную дату. А я пока подумаю, что вы мне выплатите за своего неумного сынка, нападающего на одноклассников.
Он снова смеётся.
— Даже если ты напишешь заявление, и дело предадут огласке, ты не затребуешь в суде столько, сколько проиграл твой отец, щенок. Думал напугать меня такой мелочью? Ну-ну. Удачи. Ждите моих людей… Через неделю.
Он отключился, и я кинул телефон мордовороту, ничуть не заботясь о том, поймает он его, или нет.
— Вот и весь разговор. Валите отсюда, пока целы.
И, не дожидаясь ответа, вернулся в ограду и захлопнул за собой калитку.
Вот, блин, папаша! Подкинул проблем, наркун паршивый! И ведь Михайлов прав — даже если я напишу на его сына заявление, мне не затребовать такую сумму, которая покроет долг отца…
Вернувшись в комнату, я несколько часов изучал юридические сайты, подобные прецеденты, думал, как можно повернуть ситуацию в свою пользу — но в голову не приходит ничего путного. Поэтому я переключаюсь на мысли об эфире и том, каким странным образом он действует в этом мире.
Странное дело… В Преисподней я стал правителем, потому что меня, фактически, боялся целый мир… А тут… Тут правителей куда больше, но самые сильные — мои бывшие генералы и жёны… Как они сюда попали? Почему со своими лицами? Почему их вторые облики изменились, и имеет ли к этому отношение новый эфир, вызванный восхищением людей-низших?
У меня появилась идея, как можно это проверить. Конечно, она была… Слегка опасной, потому что могла навредить лицею, но наркун меня забери, я всё таки был владыкой целого мира страданий! Что мне какой-то лицей?! Тем более, что в скором времени я и вовсе останусь без жилья и средств к существованию!