Отряд полковника Кутепова – 1-я и 2-я офицерские (2-го Офицерского батальона) и гвардейские роты, вместе со взводом Юнкерского батальона, сдавшим орудия офицерской батарее, были сведены в Ростов в резерв. В офицерских ротах, имевших в начале боев у Таганрога около 280 штыков, теперь оставалось не более 200; в Гвардейской – из 70 около 40. В Ростове роты отряда полковника Кутепова были сведены в 3-й Офицерский батальон под его начальством, причем 1-я и 2-я роты составили три роты, а гвардейская – четвертую.
Конец января и начало февраля
В середине января генерал Корнилов со штабом переехал в Ростов, теперь центр Добровольческой армии. Здесь он концентрировал все ее части. 23 января приехал 1-й Офицерский батальон, через несколько дней – 4-я офицерская рота. Не было лишь взвода Юнкерского батальона с полковником Миончинским и нескольких групп батальона и батареи, находившихся в экспедициях.
Было совершенно очевидно, что Добровольческой армии и донцам не удержать Ростова и Новочеркасска. Да и был ли в этом смысл, когда уже совершенно потеряны надежды на пробуждение казаков? Генерал Корнилов решил оставить Ростов, чтобы сохранить свою армию путем и способом, ему только известным, и к этому вел подготовку. Но приступить к выполнению своего решения он мог лишь тогда, когда положение окажется безнадежным совершенно.
И вот, несмотря на то, что красные подходили к Ростову с запада, несмотря на то, что назревала опасность образования у Ростова нового фронта в сторону Кубани, генерал Корнилов не уводил свою армию. Более того, числа 27-го он по просьбе атамана Каледина отправил на фронт у Новочеркасска Партизанский отряд своего имени и Юнкерский батальон, которым придал 1-ю юнкерскую батарею, сформировавшуюся в Новочеркасске.
29 января раздался выстрел Каледина. Казалось, наступил конец сопротивлению донцов, и 30 января эти добровольческие части возвращаются обратно: Юнкерский батальон в Ростов, Партизанский отряд задерживается на ст. Аксайской.
Новый атаман, генерал Назаров, не терял надежд спасти положение благодаря начавшемуся пробуждению казаков, вызванному выстрелом Каледина. Но – это было коротким пробуждением.
– Помогите партизанам! Спасите честь Родины и старого Дона! Пушки гремят уже под Супином! – взывали обращения к казакам и к населению городов, но никто на них уже не отзывался.
И все же генерал Корнилов не оставлял Ростова без согласия атамана Дона. Он лишь готовил армию к походу, доставая все необходимое для сохранения боеспособности, для ухода за ранеными. Многого недоставало, но провести реквизицию он не считал возможным; Ростов – территория Дона. Приходилось только взывать к доброму чувству людей. Отзывались слабо; дали 2 миллиона рублей, а для материальной поддержки ставили условие – отдача письменного приказа, который мог бы служить оправданием перед большевиками: нас принудили!