Как по заказу музыка перестаёт играть, и я беру Марину за руку и веду в сторону матери.
Женщина сидит в окружении придворной свиты. Надменно и в принятой ей манеру высокомерия осматривает нас.
Подходим ближе к матери и целую её руку, при этом приклоняя колено, Марина повторяет за мной все тоже действия.
Мама одобрительно кивает и улыбается наигранно, я же чувствую фальшивость её действий. Но правила этикета заставляют меня надевать маску притворства, весь мир театр, а люди в нём актёры. Невольно вспоминаю цитату Шекспира.
А был ли Шекспир, в действительности, до сих пор ученные спорят. В голове появляется мысль, что весь мир нереален, но потом перевожу взгляд на мою маленькую девочку, которая старается держаться как светская дама, с виду статная и спокойная, внутри расстроенная и смущённая. В этом и заключается сила малышки, в её слабости.
Нет, вот Марина, она моя реальность, чистая и невинная, дерзкая и покорная, красивая и желанная. Моя настоящая любовь, возможна первая настоящая любовь, всё, что было до неё репетиция, игра....
Стараюсь держаться как можно спокойнее и быть убедительной, мило улыбаюсь, грозной женщине, которая словно царица морская восседает на троне.
– Ваше Величество, – начинает говорить принц, спокойным и ровным тоном, –разрешите представить, моя будущая жена, Марина.
Женщина переводит взгляд на меня и одобрительно кивает, – сын мой, прошу, присядьте к нам за стол.
– Ваше Величество, это честь для нас,– делает поклон и отодвигает стул, приглашая меня присесть, после садится сам.
Смотрю на все происходящие и понимаю, что это не мой мир. Не привыкла я к такому, но выхода у меня нет, мысли о родителях побеждают желание бежать из этого места.
Женщина обводит стол взглядом и произносит, – Марина, девочка испробуй блюда, все приготовлены по особому рецепту, специально для торжества. Подзывает обслугу и девочка, начинает суетиться вокруг меня, молча указывая на блюда.
Улыбаюсь и по-арабски произношу, – большое спасибо, но пока это лишнее. Возможно, позже.
Краем глаза вижу, что Арман пристально смотрит на мать и на его лице гордость и уважение.
Затем встаёт, кланяется и произносит, – прошу нас извинить, но надо уделить внимание и другим гостям, под надменный я бы даже выразилась, пренебрежительный взгляд матери, уходим.