— С чего ты решила, что Фишер причастна? — Кроуфорд скрестил пальцы между собой и облокотился на спинку стула. — Она — всего лишь студентка первого курса экономического факультета. Что за абсурд?
— Мистер Кроуфорд, она вчера показала мне те самые фото, что прислали родителям преступники, которых они ищут. И шантажировала. Или я рассказываю, почему я здесь с начала лета, или она эти фото отдает Маккалистер, моей подруге, которая думала, что я с родителями все лето. — Боже… И зачем я вообще ему это говорю? И правда, детский сад какой-то.
— Сомневаюсь, что она причастна, но я всё проверю. — Взгляд Кроуфорда сменился с безразличного на озадаченный и обеспокоенный. Глаза его потемнели, а брови сдвинулись к переносице — верные признаки его беспокойства. — Можешь идти. Больше никаких драк. На первый раз обойдёмся устным выговором для вас обеих. Но если вы устроите подобное ещё раз…
— Но сэр! — Я вспыхнула, намереваясь снова поднять крик, но Кроуфорд лишь поднял на меня суровый взгляд. — Хорошо. Я поняла. Спасибо.
Я вышла из кабинета. У дверей стояли Алекс и Том. Фишер фыркнула и зашла в кабинет директора. Надо же, хватило ума не отвесить какую-нибудь колкость в мой адрес.
— Всё в порядке? — Томас подошёл ближе.
— Да, все в полном порядке, Томас. — Я чуть отшатнулась от него. — Ты что-то хотел? — Что-то глубоко в душе сжалось при виде парня, оседая тяжёлым грузом на плечах.
Томас Купер казался теперь таким далёким, но вместе с тем… родным, и родным настолько, что хотелось обнять крепко-крепко и не отпускать. Но сейчас мне было страшно доверять кому-то, кроме себя.
— Я… Я увидел у тебя разбитые руки, и решил помочь. Ты не против? — Он немного замялся и запустил руку в копну волос за затылком.
— Нет, не против, помоги. — Я с невозмутимым видом направилась к выходу из здания на улицу.
Томас, не говоря ни слова, пошёл за мной. Уже на улице он окликнул меня и пригласил присесть на скамейку около здания.
— Анастейша, что случилось? Почему вы подрались? — Томас аккуратно взял мою правую руку и начал обрабатывать перекисью. Взгляда он не поднимал, чувствуя моё напряжение.
— Томас, пожалуйста, давай не будем об этом говорить, хорошо? Это моё личное дело. — Я посмотрела на ссадину на руке, затем подняла глаза на Купера. — Лучше ты мне объясни, что всё это значит? То ты пожираешь меня глазами, то взглядом показываешь, как плохо я поступила и осуждаешь меня, а теперь сидишь и как ни в чём не бывало помогаешь мне. Ты даже не извинился за выходку отца, Томас! — Я закусила губу, чтобы замолчать, иначе наговорила бы ещё чего лишнего.