Роберт Фультон как нельзя лучше научился ублаготворять вкусы филадельфийцев. Деньги, точно сами собой, сыпались на счастливого живописца. Но его крепкая голова не закружилась от этих легких успехов. Так хотелось бы иногда поработать над чем-нибудь другим — передать на холсте блеск солнца в волнах Делавара (но только без этих, надоевших ему, кораблей!) или закат солнца в горах. Но раздавался звонок, — не отказываться же от выгодного клиента! Начатая картина ставилась в сторону и редко заканчивалась.
Пуританская Филадельфия не имела никаких соблазнов для юноши. Это не Париж и не Лондон. Некоторые из почтенных заказчиц, познакомившись с успевающим молодым человеком, были непрочь уловить его в брачные сети для своих дочерей, но судьба сохранила Фультона и от этой опасности.
У него была собственная жизненная программа, о которой он никому не говорил ни словечка, даже своим немногим друзьям. У молодого Фультона было две заветных мечты — скопить денег, чтобы купить матери обещанную когда-то ферму, и уехать учиться настоящей, хорошей живописи… Куда именно? Только в Европу — в Англию или Италию. Но Европа была так далеко, вдобавок война с Англией отрезала безопасное сообщение по морю. Да и денег у него нехватило бы на такое долгое путешествие.
Родина Фультона переживала тогда поворотный момент своей истории. Правильнее сказать, она только входила в нее, победоносно закончив восьмилетнюю борьбу за свою национальную независимость. Из старой колонии Англии формировалась новая независимая республика.
Лишние деньги, нажитые на войне, водились тогда у многих, и в заказчиках у молодого художника недостатка не было. К весне 1786 года у Фультона скопилась изрядная сумма, и он решил, наконец, выполнить свои заветные планы.
Мэри Фультон была крайне удивлена, увидев, что перед ее скромной избушкой остановился солидный городской шарабан. Кому понадобилось ее навестить? В стройном, хорошо одетом молодом человеке, вышедшем из экипажа, она едва узнала своего маленького Роберта, которого шесть лет назад оставила плачущим на пороге дома позолотчика…
Сколько интересного надо было вспомнить и порассказать! Вечер промчался как час. Пришла старшая сестра Дороти — она потеряла на войне своего мужа и теперь снова жила у матери. Пришел брат Георг — его Роберт Фультон не видел почти десять лет. У Георга выросли большие усы, и сам он, по словам матери, был вылитый покойный отец. Конца-края не было расспросам, смеху, слезам и рассказам. В тот вечер погас поздно огонек в доме миссис Фультон.
— Бедная, старая ма, — шептал Фультон, стоя над лежанкой, на которой задремала старушка, уступив свою кровать нежданному гостю. Бедная ма! Когда-то черные волосы сделались совсем белыми, глубокие морщины легли вокруг рта и глаз, мелкой сеткой покрыли лоб и виски. А руки… Милые старые руки, — сколько белья пришлось им перестирать за эти годы…