Между ее работой в магазине и долгими ночными дежурствами у Грейс было мало времени, чтобы прибраться в квартире мистера Эванса. Бомбы падали теперь реже, но ее помощь все еще требовалась. Она очень уставала и была не в состоянии что-то сделать с вещами мистера Эванса, не говоря уже о том, чтобы подготовить тесную квартирку к переезду. По правде говоря, Грейс радовалась возможности еще какое-то время пожить с миссис Уэзерфорд, поскольку еще не чувствовала себя достаточно сильной, чтобы оставаться одной.
Вокруг было столько смертей.
Слишком много.
Ее мать. Колин. Мистер Эванс. Мистер Притчард. Все жертвы бомбежек, которых она видела в эти мучительные месяцы.
За столь короткое время было так много потерь. Чувства печали и скорби накатывали на нее как волны во время прилива, угрожая разрушить слабеющую плотину её самообладания. Чем больше росло напряжение, тем усерднее работала Грейс.
Миссис Уэзерфорд не нравилось то, что она видела, и она часто высказывала свое недовольство по поводу изнуренного вида Грейс, все время подсовывала ей еду, чтобы заставить девушку нормально поесть. Но у Грейс не было аппетита, ей ничего не хотелось. Ни вултонского пирога, который они стали называть пирогом «Ле Вултон» после ее свидания в «Ритце», ни даже домашней птицы, когда ее можно было достать.
Как она могла есть, когда вокруг было столько разрушений и потерь? Каждый день дома стирались с лица земли и гибли люди. Тьма окутывала их ночи, мясо было постным и с прожилками. И все это сопровождалось нескончаемым воем сирены воздушной тревоги, которая служила им постоянным напоминанием о том, что такое положение вещей будет продолжаться и продолжаться без конца.
Война затягивалась, и казалось, что она будет длиться вечно.
После опубликования в газете сообщения о смерти мистера Эванса Грейс медлила с ответами Вив и Джорджу. Единственные слова, которые она могла из себя выдавить, были слишком тяжелыми для военных писем. Не стоило отягощать их своими переживаниями.
Грейс механически выполняла все необходимые действия, заново оформляла витрину магазина. Она сосредоточилась на художественном аспекте, чтобы оцепенение, которое ощущала внутри, не мешало ей.
Рядом появилось знакомое лицо.
Взгляд миссис Несбитт скользнул по аккуратно разложенным книгам среди бумажных цветов, сделанных из раскрашенных газет. Они должны были символизировать наступающую весну, несмотря на пасмурную погоду с моросящим дождем.
– Вы что, выставляете еще одну экспозицию? – фыркнула она. – Это ведь уже вторая на этой неделе?
Грейс пожала плечами: