Она чиркнула спичкой и зажгла свечу, которую принесла вместе с их противогазами. Пламя было небольшим, но все же немного осветило тесное пространство «Энди». Вдалеке послышался знакомый гул самолетов, их зловещий однотонный звук усиливался под сводом металлического каркаса, отдаваясь вибрацией в груди Грейс.
Снова раздались глухие удары – новые сброшенные бомбы. Грейс изо всех сил старалась не вздрагивать при каждом отдаленном ударе.
– Как ты думаешь, это последние звуки, которые слышал Колин? – размышляла миссис Уэзерфорд, не отрывая взгляда от мерцающего пламени свечи. – Полагаешь, он был напуган?
– Я думаю, что он был храбрым, – уверенно ответила Грейс. – Зная Колина, можно предположить, что он, вероятно, пытался кого-то спасти.
– Я в этом уверена, – согласилась миссис Уэзерфорд и кивнула, слезы ярко заблестели в ее глазах. – Я виновата в его смерти так же, как и немцы. – Она шмыгнула носом. – Я позволила ему вырасти слишком добрым, слишком милым. Я никогда не должна была позволять ему быть таким… таким ранимым.
Грейс села, прислонившись к рифленой металлической стене.
– Вы бы заставили его быть тем, кем он не был.
– Да, – резко ответила миссис Уэзерфорд. – Но он был бы жив.
– Но уже не таким человеком, которого мы так горячо любили.
– Знаю. – Миссис Уэзерфорд закрыла лицо руками и начала тихо плакать. – Я знаю.
– Вы воспитали его хорошим человеком, миссис Уэзерфорд. – Грейс пересела на другую скамейку и ласково погладила по плечу пожилую женщину, оплакивавшую потерю мужчины, который был слишком хорошим, чтобы умереть таким молодым. – Вы позволили ему быть тем, кем он хотел быть, и вы поддерживали и любили его. Он бы не согласился ни на что другое.
Грейс сделала паузу, понимая, что ее следующие слова причинят боль, но их в любом случае нужно было сказать.
– И вы знаете, что ему было бы неприятно видеть вас такой.
Миссис Уэзерфорд опустила голову.
Остаток ночи они провели в молчании. В конце концов Грейс вернулась на свое место на противоположной стороне укрытия. Каким-то образом, несмотря на отдаленную бомбежку, ей даже удалось заснуть, хотя голова была наклонена под неудобным углом, а зад покалывало от онемения из-за сидения на твердой поверхности. На следующее утро она проснулась от сигнала отбоя воздушной тревоги и едва не свалилась с узкой скамейки.
– Они не приблизились. – Миссис Уэзерфорд скованно поднялась с того места, где сидела, прижав руку к пояснице. – Пойду поставлю чайник.
Взяв подсвечник с лужицей расплавившегося воска и черным потухшим фитилем, она, прихрамывая, вышла из укрытия. Грейс тоже вернулась в дом, но не стала утруждать себя чаем. Ее тело болело от неудобного положения, а глаза закрывались от усталости. Никогда еще она не испытывала такой благодарности за то, что у нее был выходной в книжном магазине.