— Кто, кто убил?! — Спрашивали подходившие.
Одна баба показала пальцем на Ракшая.
— Он убил. Я видела, как они шли в избу, а тот толкнул Филимона и…
— Убили! — Заголосила только что подбежавшая баба и кинулась на грудь лежавшего с раскинутыми руками Фильку.
Не теряя времени Санька открыл дверь и шагнул в крепко пахнущую брагой горницу и закрыл дверь на щеколду.
— Здрасти, — сказал он, оборачиваясь, но натыкнувшись взглядом на направленные на него самопалы и суровые лица, продолжил. — О, бля! Приехали!
— Ты кто? — Снова спросили его.
«Да что за нах?!» — Подумал Санька.
— Там народ бунтует. Ворваться хотят.
В дверь заколотили с криками: «Отворяй убивцы!»
— Ты кто? — Снова спросили Саньку.
— Княжич Казанский Ракшаев, — сказало второе лицо, пытавшееся напоить брата квасом. Первый Гедиминович уже мычал, но от кваса отказывался.
— Знаешь его? — Спросил снова молодой хмурый господин с польским акцентом, но в ответ получил лишь отмашку «отстань».
— Может то и к лучшему. Чернь сейчас и здесь взбунтуется, прямо на царском подворье. Это очень даже хорошо. Надо усилить эффект. Открой окно!
Тут Санька понял, что акцент не польский, а английский.
Стоявший ближе всех к стене открыл небольшое слюдяное оконце и отошёл в сторону. Британец подошёл, встал на скамью и выставил ствол. Он целился не долго. Почти сразу раздался выстрел и он приставил самопал к стене.
— Следующий!
Ему в руку вложили ещё один самопал. Выстрел!
— Следующий!
Выстрел.
— Хватит! А то они разбегутся! — Вырвалось у другого британца.
— Ты не знаешь русских!
На улице раздался рёв толпы. Послышались удары снизу и изразцовая печь пошатнулась.
— Сейчас нас подпалят, — спокойно сказал Санька.
Однако его не слушали. Раздетые — одевались, остальные заряжали оружие. Его не слушали, но про него не забыли.
— Выкиньте его на улицу, — сказал первый Бельский. — Это отвлечёт толпу.
— Нам не надо никого отвлекать. Пусть сидит здесь. Надо, чтобы чернь начала жечь дворец. Царя нет, войск нет.
— «О, как! Они в пьянке не заметили прибытия государя!» — Подумал Санька. — «Хотя, какого государя? На этот двор зашли ведь только какие-то вои. Государя они и не могли видеть».
В дверь всё колотились. Потом вдруг перестали и раздались крики: «Горит! Горит!»
— Пора уходить, — сказал Бельский.
— Пора, — согласился британец.
Они по одному исчезли за изразцовой колонкой печи в открывшуюся дверь и через минуту Санька остался один.
— Фига, себе, — проговорил Ракшай. — А я?!
Санька пробежался по комнатам, но везде было пусто. Он понял, что заговорщики прошли на другую половину гостевой избы. Дверь, естественно, была заложена с той стороны.