Парились обычно вчетвером: царь, Мокша, Санька и Брахма. Последнему всё же имя сменили на Барму. По его просьбе, но народ вроде и не заметил. Единственным отличием парильни царской был сервис: веники, квас и бочки с чистой тёплой и холодной водой. Но тут уж ничего не поделать. Не отказываться же ради справедливости? Да и понятие о справедливости в этом мире было иным.
Заимей себе подчинённых и заставляй их протапливать вовремя и кваском запастись.
Как-то незаметно к квасу, по просьбе Саньки, стали подавать пиво, а к пиву Санька как-то отварил раков. Как положено в укропчике, что произрастал повсеместно. Мокша раков тоже любил, потому уплетал за обе щеки. Постник всегда постился. Чем он питался никто не знал. По закону Брахмы иноверцы не могли даже смотреть на еду, предназначенную брахману. Вот он и таился.
Царь «незаметно для себя» как-то «случайно» отведал раковых шеек с пивом и подсел на них «конкретно», однако попросил Саньку никому об этом не говорить.
* * *
Санька переплыл Москва-реку и решил пробежаться по лугу. Вода давно спала и бежать по сочной траве было легко и он бежал долго. Его безволосое тело приятно обдувало ветерком. Шрамы чувствовали любые даже лёгкие прикосновения воздуха и травы, но не болезненно, Санька уже приучил их к одежде, а почти экстрасенсорно. Как рыба чувствует колебания воды своей средней линией, так и Санька в спокойном состоянии телом ощущал звук раньше, чем ушами.
Трава вдруг закончилась, и Ракшай понял, что он находится на болоте. Пока он бежал, не замечал, что его следы заполняются водой, а только остановился, так сразу и понял. Тревожный сигнал прозвучал в его голове с опозданием, почти одновременно с моментом погружения его ног в грязевую субстанцию.
Осознав опасность, Санька упал на четыре точки и погружение в жижу остановилось. Из такой позиции оглядеться не получалось и Санька «спозиционировал» себя по внутренней карте. Хрена себе, куда он убежал! Он перелистал имеющиеся у него карты и на самой старой определился по месту. «Сукино болото». Ещё сук мне не хватало! — Подумал Ракшай, беря азимут в направлении реки.
На «четырёх вд» бежать стало легче. Он растопырил пальцы и травяная поверхность болота почти не проваливалась, но вскоре Ракшай заметил, что трава стала совсем низкой. Такой, что ему стало видно, куда он бежит.
— Хреново, — сказал Ракшай, остановился и провалился правой рукой по локоть. — Приплыли.
Из своего «леснического» опыта он знал, что болото затягивает даже лежащее на поверхности бревно, поэтому мысль «полежать отдохнуть» он отогнал, как смертельно опасную. Ракшай резко повернул обратно и побежал почти по своим следам. Бежал он быстро и долго, и вскоре его тело, отвыкшее от такого положения и нагрузок, нестерпимо заломило, а болото не кончалось. Однако поверхность уже не казалась ему слишком зыбкой.