— Я Ракшаю не владетель. Племяш он мне. Сам говори с ним.
— Я долго мыслил, как свести богов воедино… И удумал. Мы вместе обучим его. Я усыновлю душу и передам свои премудрости, а ты передашь ему свою науку[15].
Мокша вздохнул и развёл руки.
— Как договоришься… Хотя он интересовался моим делом, но не особо.
Санька, действительно, не особо интересовался железом. Его больше прельщало дерево. Он и раньше много резал из него и открыл для себя некоторые секреты, но сейчас, по малолетству, пока раскрываться не хотел, но очень хотелось взяться за стамеску и вырезать что-нибудь эдакое.
Он стоял у двери, слушал разговор отца с ведуном и думал: надо ли ему становиться посредником между богами и людьми? Людьми неблагодарными… Он всегда вёл отшельнический образ жизни, по сути. Кто-то иногда приезжал в его зимовье. Тогда Санька обеспечивал гарантированную рыбалку или охоту… Но остальное время жил в лесу один. Редко брал к себе кота. Те выживали чаще. Собак не заводил, дабы не привлекать тигра. Кот животинка знамо какая, не придёт, пока сам выживает. Потому Санька жил в лесу бобылём.
Что характерно, и сын его и дочь были пристроены хорошо. Обоим были когда-то куплены квартиры в Москве. В итоге, дочь вышла замуж за немца и уехала в Берлин, а сын женился на голландке и уехал в Голландию. Россию дети позабыли. Жена Санькина как-то переживала, но выдюжила, а Санька сильно запил и в оконцовке умер.
— Слушаешь? — Спросила Лёкса. — Что бают?
— Ведун усыновить хочет, силу передать.
— Так и думала, что он на тебя глаз положит. Не отказывай ему. Зачем тебе такие враги?
— Не моё это… Камлать… Я по-другому вижу. Мой дом — лес…
— То мниться тебе. Твой дом — люди. Их беды и чаяния. Ты — зверь только по имени. Потому, принимай дар богов и живи с людьми ладно. Прими навык отца и навык ведуна. Великая в том сила случится. То польза может быть великая.
Санька насупился. Для себя он всё давно решил. Не зазря судьба забросила его под сиську медведицы. Не зазря он детёнышем оказался в диком лесу. И слышал лес, и видел, и чувствовал… Чужие Боги не интересовали Саньку. Кузнецом? Ну, может быть. Но ведуном? Замполитом людей, которые относят детей в лес? Это — увольте…
Никогда Санька не был балаболом, да и за «базар» привык отвечать. А тут… Камлай не камлай, а случится то, что случится. Никогда не играл он в азартные игры, потому, что знал, что это не его игра. Стенка на стенку, один на один, это — само то. Оно. А судьба? В чужих руках? Не доверял он себя никогда и никому.
А с другой стороны, что ему мешает в любой момент удрать? В тот же лес? Если вдруг его не правильно поймут, или он не правильно интерпретирует смысл сказанного богами, или духами. Лесов тут много, как сказал Мокша. А понять этот мир с помощью ведуна и кузнеца будет проще. Кузнечное дело и в его время было в почёте… И кто ему запретит заниматься и металлом, и деревом? Железа на Руси вроде, как мало. Руду, он помнил, везли через Новгород, а по Дону только готовые изделия.