— Чем ты их? — Испуганно спросил Адашев.
— Лень было ногти стричь, вот и пригодились.
Воевода нервно рассмеялся.
Они вместе нашли Санькины сапоги и, прихватив за ноги тушу самого маленького волка, побрели вдоль реки к городку. Санька не стал надевать сапоги и оставлял вполне себе медвежий след, а след воеводы стирался волочащейся тушей волка. К утру они успели спрятаться в сарае. Санька успел перекусить волчатиной. Адашев побрезговал. Но Санька отнёсся с пониманием, нарезал мясо на ленты и вывесил на мороз. Он знал, где у дядьки Кавала была припрятана соль. Не мог он её вывезти не просыпав. Так и случилось. Но сперва приехали ляхи, покрутились у растерзанной туши волка, прошли по оставленным Санькой «медвежьим» следам, плюнули и ускакали.
На радостях они пообедали строганиной и даже не обратили внимание на припорошенные снегом трупы, но потом радость резко прошла.
— Вот беда-то какая! — Сказал воевода. — Скокма человек побили, твари. Но как их закопаешь? А зверям нельзя оставлять. Волки съедят.
— Надо в погреб их…
— Точно.
Так и сделали. Всего нашли шестьдесят восемь тел. Одним погребом не обошлись. А к вечеру подошли «спасатели» из остатка роты охраны и Мокша с Лёксой на буере. Всё «устаканилось».
Переночевали в Саранте, а поутру тронулись в обратный путь наверх по реке.
— Здесь есть железо, — сказал Санька, сверяясь со «своей картой».
— Железо на Руси есть везде, — сказал Адашев.
Санька от неожиданности осёкся.
— В смысле?
— Что значит «всмысле»? Везде, говорю, есть. В любом болоте, в любом овраге. Ставь на болоте сруб, выбирай воду, покопай маленько и докопаешься до жилы бурого железа.
Войско встало на левом берегу реки, названной в последствии Воронежем, рядом с урочищем Липское.
— Здесь есть много железа, — упрямо сказал Санька. — Его хватит на много пушек. Там. В десяти верстах. А где-то здесь есть источники. В них вкусная вода.
Адашев внимательно посмотрел на Ракшая. После того, как едва не погиб от копей ляхов, Санька помрачнел и стал неразговорчив. Они с Мокшей тогда быстро восстановили мачту струга, и Санька правил им почти молча. Воевода приставал с вопросами по поводу своего быстрого выздоровления и заживления ран, но Санька больше отмалчивался. Потом, когда ему надоели расспросы, он сказал, что он «колдун или где?», и воевода отстал.
На стоянках мальчишка сразу уходил в лес и возвращался ночью вымотанный. Поговорить за ужином не получалось. Во время движения он что-то упорно думал и почти спал, управляя стругом на автопилоте.
У воеводы было много вопросов к Ракшаю, но он решил не форсировать события. Адашев был хорошим дипломатом и упорным переговорщиком. Он не раз выполнял дипломатические поручения царя в Казани, самом напряжённом месте Московского царства. И вот сейчас его отзывают из похода на Тавриду. Письмо Иоанна было витиевато и ни о чём, но в нём упоминалось слово «Казань». Упоминалось безотносительно к войне, но это был понятный Адашеву сигнал.