Работа заладилась и Санька не заметил, как переработал все заготовленные для колки чурки. Тело его горело, рубаха взмокла и он накинул свой кожушок.
— О! То верно, — раздался сзади голос. — Ты кто таков? Чьих будешь, малец?
Санька давно приметил присевшего на ступеньку заднего крыльца молодого парня, но виду не подавал.
— А ты кто такой? — Спросил Санька.
— Я-то? Ивашка. Растопщик дворцовый.
— А я из пришлых. Царю сказки на ночь рассказывал.
Положив колун, Ракшай присел рядом на чурбан, подложив разложенный треух.
— Много сказок знаешь?
— Много, не много, то моё дело.
Санька сидел и отдыхал. Уже рассвело. С крыльца скатилась босая девка.
— Эй, малец, — крикнула она. — Тебя государь утренять кличет. Поди ж скоро.
Она резко развернулась и шмыгнула за дверь.
— Ишь ты! Не прост ты паря. Да поспешай, царь гневлив за нерасторопность. Ждёт, чай…
Саньку провели не в покои царские, а в другую комнату, где уже находились сидящие за столом трое бояр вместе с Адашевым, и царь Иван. Санька поклонился в пояс и произнёс с извинением в голосе.
— Прошу простить, государь, не упреждали о трапезе.
— А как иначе, ежели я тебя ночевать оставил?
— Не знал, государь.
— Да садись ужо. Семеро одного не ждут, а опоздавшему кости.
Царь сидел в центре длинного стола. По правую его руку сидел Адашев, по левую — боярин лет пятидесяти, а возле, вероятно, его сын — очень похожий на него лицом и статью. Санька сел рядом с Адашевым и положил себе в миску каши и кусок белорыбицы. Тут же подошёл виночерпий и, взяв пустой кубок, налил в него сбитня.
— Как там? «И мед из тяжкого стакана за их здоровье выпивал». Так, кажется, — спросил государь. — Славный сказ Ракшай начал вчера, да сморило меня. Ты перекуси быстро, да начни сызнова. Прямо здесь, чтобы и они послушали.
Санька мысленно усмехнулся. Снова он попал в развлекающую бояр свиту. Ну да ладно… Хоть не шут, пока. Хотя, далеко ли? Шуты тоже песни пели и сказки сказывали. Ну что ж, сам виноват. Никто его за язык не тянул. Так и придётся выступать с одним и тем же стишком на банкетах.
— Дозволь, государь, тот стих тебе оставить, а начать здесь другой.
— Только, чтобы про богатырей, — перестав жевать, Иван уставился взглядом на Ракшая.
— Добро.
Стерлядь проскочила внутрь Ракшая легко. Каша, сдобренная маслом тоже не задержалась. А сбитень освежил и очистил. Санька вылез из-за стола и в задумчивости прошёл по большому залу.
— Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хозарам. Их селы и нивы за буйный набег обрек он мечам и пожарам. С дружиной своей, в цареградской броне, князь по полю едет на верном коне. Из темного леса навстречу ему идет вдохновенный кудесник. Покорный Перуну старик одному, заветов грядущего вестник, в мольбах и гаданьях проведший весь век. И к мудрому старцу подъехал Олег.