Нисколько не смущаясь, он оголил девушку до пупка и положил ладонь ей на лоб. Жестом подозвал к себе Волкова:
— Давай, стандартная процедура дублирования дара… — И добавил со смешком: — Я не Соня, объяснять ничего не буду. Сам все прекрасно знаешь.
Макс кивнул. Зажав в кулаке оберег Велеса, взял напарника за свободную руку. Почувствовал, как по пальцам бегут едва ощутимые разряды тока.
А затем голова его налилась раскаленным свинцом.
Свинец тяжелой наковальней давил на затылок, острыми гвоздями разрывал виски, пульсирующей резью выжимал из черепа глаза. Стараясь не заорать, ведьмак чувствовал, как замерло время, как пропали звуки. Лишь в углу комнаты из протекающего крана, глухо ударяясь о дно эмалированной раковины, равномерно капала вода. И это «кап, кап, кап» стало единственным, что позволило Максу перетерпеть и не отпустить руку Антона.
Спустя несколько бесконечных мгновений боль отступила. Все еще не веря своему счастью, Волков облегченно выдохнул. И только сейчас — краем глаза — заметил, что шея, плечи, руки и живот девушки порозовели, а щеки ее зарумянились.
Безжизненные вены багровой паутиной окутали бездыханное тело. Место под грудью девушки — там, где находилось солнечное сплетение — ярко полыхнуло. От резкой вспышки Макс зажмурился, а когда вновь открыл глаза, то увидел небольшой темно-красный шар, зависший над секционным столом. Шар переливался кровавыми всполохами и тихо стрекотал, будто готовый взорваться. И этот зловещий стрекот по-прежнему был единственным звуком в последнем пристанище мертвых.
— Как тебя зовут? — не отрывая ладонь ото лба покойницы, спросил Антон.
Макс с интересом уставился на бесцветные губы девушки, логично предполагая, что та сейчас раскроет рот и заговорит… Но вместо этого «заговорил» шар.
— Кыса! — Голос его был звонким, девчачьим, жизнерадостным.
Зарецкий досадливо поморщился:
— Как твое имя, Кыса?
— Катя. Екатерина.
— Как твоя фамилия?
— Митяева.
— Екатерина Митяева, значит, — вполголоса повторил Антон, а затем кинул на Макса быстрый взгляд: — Ты тоже запоминай, а то мало ли… забуду еще. — И снова шару: — Катя, сколько тебе лет?
— Девушкам не принято задавать такие вопросы, — еще сильнее развеселился голос.
Зарецкий на секунду прикрыл глаза, словно этот разговор его уже изрядно утомил.
— Катя, назови мне свой полный возраст.
— Девятнадцать лет.
— Серьезно? А выглядишь значительно моложе… — не поверил Антон и, сделав паузу, спросил: — Ты знаешь, что мертва?
Молчание.
— Ты знаешь, что мертва?! — слегка повысил тон Зарецкий.
— Да! — На сей раз менее радостно.