Антонина Семеновна поспешно, насколько позволяли преклонные годы, ковыляла по узкой тропинке между могильных оград. В эту часть кладбища гости заглядывали нечасто, и тропинка заросла густой, колющей лодыжки травой.
На кладбище Антонина Семеновна ориентировалась чуть ли не лучше, чем в собственной квартире — все прямые, короткие, извилистые и окольные дорожки к могиле деда, почившего тридцать лет назад, были вытоптаны не один десяток раз. Хоть ночью Антонину Семеновну на кладбище приведи — все равно своего любимого Феденьку найдет. И еще обратно выйдет!
Собственно говоря, ночью бабка на кладбище и поперлась — Антонине Семеновне не спалось. То ли полнолуние давало о себе знать, то ли не вовремя закончившееся снотворное, то ли мысли, что лучшие годы позади и жить осталось с гулькин нос, то ли что-то еще… В любом случае ровно в полночь бабка сидела на лавочке возле прямоугольной насыпи и, хлюпая носом, в свете полной луны разглядывала надгробную фотографию почившего мужа. Деда, как она называла его в последние годы жизни.
Спустя четверть часа почти беззвучных страданий Антонина Семеновна встала, попрощалась с дедом и, поудобнее перехватив ручку сумки-тележки, которую зачем-то притащила с собой, направилась к кладбищенским воротам. Колесики тележки жалобно постанывали на камнях и кочках и грозили отвалиться.
Атмосфера погруженного в вечный сон ночного кладбища успокаивала и даже убаюкивала. Прикрыв глаза и окунувшись в подобие дремы, бабка неторопливо переставляла ноги, мечтая о том, чтобы паутина узких тропинок никогда не кончалась…
Но исполниться этому желанию было не суждено. Миновав крайние ограды, Антонина Семеновна вышла за поскрипывающую на ветру калитку, которая чудом держалась на единственном шпингалете, и очутилась на широкой тропе, что отделяла кладбище от леса.
Дорога тянулась параллельно кладбищенскому забору, и бабка знала — если пойти налево, вдоль могил, то через километр-другой та приведет к пляжу карьера, на котором, несмотря на поздний час, гремела тревожащая мертвых музыка.
Антонина Семеновна презрительно сплюнула. Беззубым ртом бормоча проклятия в адрес безалаберной молодежи, повернула в противоположную сторону. И рассеянно побрела, спотыкаясь о вылезшие из-под земли корни.
Дойдя до угла кладбища, она еще раз свернула в сторону, на узкую извилистую тропинку. И почти в полной темноте лавируя меж березок, дубов и кленов, вскоре вышла к цивилизации, коей оказались плохо освещенные коридоры гаражно-строительных кооперативов, что сплетались в бесконечные причудливые лабиринты.
