Но водитель тонированного представителя отечественного автопрома был другого мнения и двигаться с места не собирался.
— Это что, тот неадекватный товарищ с первого этажа? — Зарецкий выглянул из-за плеча Николая. — Рудик, вроде?
— Ага. Он самый.
Тем временем передняя пассажирская дверь «тазика» распахнулась, и из машины вылез долговязый горец в спортивном костюме. Вразвалочку подойдя к «Газели», постучал в окошко.
Николай закрутил ручку, опуская стекло. Проговорил в образовавшуюся щель:
— Сдайте назад. Не видите, что ли — у меня приоритет.
— Э, какой прыорытэт! — возмутился горец. — Ты не выдышь, Рудык эдет? У Рудыка прыорытэт по всэй дороге! Дай назад, а то Рудык злица будэт!
Зарецкий, которому вовсе не хотелось смотреть на «злого Рудика», легонько хлопнул Николая по плечу:
— Давай уступим, а? Дольше простоим с этими разбирательствами! А нас Каркушич ждет…
— Хрен с вами со всеми, сейчас сдам! — разозлился Поздняков и закрутил оконную ручку в противоположную сторону. — Чертов Рудик, понакупают говна, а спеси, будто…
— Подожди, Ник, — перебила его переживания сидящая в салоне Романова. — Сейчас поедем.
Она подняла перед собой согнутую в локте руку — так, что открытая ладонь оказалась обращена к небу. Пальцами другой руки быстро начертила в воздухе несколько рунических символов, которые, на мгновение вспыхнув, тут же погасли.
В открытой ладони пиромантки заплясали крошечные огоньки. Резко сжав кулак, она выбросила руку вперед, вместе с этим движением раскрывая ладонь в направлении «ведра»…
Капот «тазика» задымился, а на асфальте перед ним вспыхнуло высокое, до самого верха арки, пламя.
— Ох ты ж… — изумленно выругался Макс.
Из «девятки» раздался истошный вопль, похожий на крик чайки в период спаривания, и через миг отечественный драндулет резко сдал назад, пытаясь уйти из «зоны поражения». Но огонь двинулся следом…
И только когда машина «приоритетного Рудика», чуть не угодив в аварию, «жопой» выскочила на Литейный, Соня, словно забирая пламя, вновь сжала кулак. Огонь перед «ведром» потух…
«Газель» выехала со двора.
…В эпилептическом припадке трясясь проржавевшим кузовом, дребезжащая «Газель» тащилась по питерским улочкам. По однообразным питерским улочкам, как про себя отметил Волков — невысокие и практически одинаковые исторические дома навевали скуку. «И чего все так восторгаются этим Питером?» — неприкрыто читалось в его глазах.
Лишь раз, когда «Газель» по Троицкому мосту — это название Макс запомнил еще в детстве — пересекала Неву, он невольно прильнул к окну, разглядев близкий и такой знакомый шпиль Петропавловского собора, что расположился на территории одноименной крепости — единственного места, которое понравилось ему в Санкт-Петербурге тогда, в детстве. Перед глазами поплыли приятные воспоминания…