В груди приятно щемит от нежности и сладкого, разливающегося по венам, удовольствия. Хочется мурчать, ощущать рядом его тепло, проникающее под кожу и обжигающее с новой силой терпкими чувствами.
Я ещё не скоро смогу не отзываться мелкой дрожью и взбесившимися бабочками на его близость, снова и снова тонуть в безграничной чёрной бездне, полностью меня поглотившей.
— Люблю…
* * *
Роман
5 лет спустя
— П-а-а-п, ты занят? — в дверях домашнего кабинета переминается с ноги на ногу моё янтарное счастье.
— Для тебя всегда свободен, Злата.
После моих слов, дочка вприпрыжку пересекает помещение и заскакивает ко мне на колени.
Круглое личико, большие янтарные глаза и губки бантиком — как две капли воды похожа на Аню. И волосы такие же — золотистая вьющаяся копна, собранная сейчас в два весёлых хвостика.
— Ты отдал письмо Деду Морозу?
— Да.
— Точно-точно? — прищуривается, сканируя меня.
— Конечно! Я же обещал. В прошлом году ты ведь получила именно то, что хотела?
— Да, — кивает, с радостью вспоминая огромного белого медведя.
— А что попросила в этом?
— Не скажу. Желания нельзя рассказывать, тогда они не сбудутся!
Куда уж там!
Дед Мороз письмо открыл, внимательно прочитал и уже купил кукольный дом в несколько этажей, чтобы завтра, тридцать первого декабря, положить его под высокую ёлку, которую дедушка заботливо установил в гостиной для внучки.
Вот только уложить спать Злату в новый год та ещё проблема, потому что она снова пожелает дождаться волшебника, чтобы поблагодарить лично. В прошлом году всей семье пришлось прибегнуть ко всевозможным уловкам, чтобы отвлечь мою дочь на десять минут, и в этот самый момент вытащить спрятанного медведя. В этом придётся стараться лучше, потому что Злата стала старше, и не так просто обвести вокруг пальца уже многое понимающую девочку.
— Пап, а мама болеет, да? — в глазах тревога — детская, но такая искренняя.
— Нет, котёнок. Мама не болеет, ей просто нужно больше отдыхать, потому что у неё в животике твой братик, который вот-вот появится на свет.
— А как мы его назовём?
— Семён.
— Семён… — прикрывает глазки, смакуя имя. — Мне нравится!
И только в этот момент замечаю, что дочь чёркает ручкой по свеженапечатанному договору. Ругаться бессмысленно, забирать поздно. Пусть рисует, сделаю новый. Пыхтит, будто ёжик, аккуратно выводит цветочки на бумаге.
— Злата! Ты где? — слышу приближающие шаги Ани и звонкий голосок. — Ты снова мешаешь папе? — всплёскивает руками. Сейчас будет ругаться, потому что Злата хорошо знает — когда я в кабинете, мешать нельзя.
— Я спросила, — тут же оправдывается мой ребёнок.