Мне кажется, можно провести вот так, вдвоём, много времени, выпивая друг друга в страсти и жажде обладания, отключаясь от мира, окружающих звуков и всего, что может помешать вашему уединению.
В такие моменты никто посторонний не нужен, а присутствие лишних людей, пусть даже близких, раздражает и отбирает того, на ком полностью хочется сосредоточиться.
Так и мы с Ромой решили посвятить эти два дня друг другу, полностью отгородившись от мира, который присутствует в нашей жизни каждый день.
Позвонила Ирке, сказав, что всё хорошо, чтобы не волновалась неожиданно пропавшей подруге, но она была, скорее, рада, потому без меня квартира освободилась для них с Костиком на все выходные. Видимо, примирение будет долгим, а потом подруга выльет на меня эмоциональную и жёсткую речь, как она воспитывала нерадивого Константина.
Кирилл тоже нас не беспокоил, видимо, настолько увлечён своей девушкой, что ему не до нас. Но, кажется, Рома этому несказанно рад, рассказывая, что это первый, на его памяти, случай, когда Кира так основательно кем-то увлёкся.
— Почему фея? — спрашиваю, а сама вожу пальчиками по скуле Романа, не в силах не прикасаться к нему.
— Тогда, когда я впервые тебя увидел в клубе…
— И спас от падения.
— Именно. Когда спас от падения, обратил внимание на твои искрящиеся волосы, — снова накручивает пряди на палец, совершенно заворожённый собственными действиями, — не понял: или от ярких огней, попадающих на них, они светились, или потому, что ты такая, но вокруг тебя, словно какой-то поблёскивающий магический свет был, заполняющий всё вокруг переливающимися искрами. В общем, словно фея из сказки, — улыбается сам себе, прикасаясь к губам, наверное, в тысячный раз за сегодня.
— Мне нравится, — улыбаюсь, как ошалелая.
Кажется, эти два дня улыбка с моих губ не сходила. Я до одурения счастливая тону в его чернильных глазах, и, кажется, меня затягивает всё больше, наступит момент, когда выбраться я уже не смогу, пленённая им.
— А насчёт работы, — начинаю несмело, — мне осталось отработать неделю. Может не увольняться?
— Уволиться всё равно придётся, Анюта. Как ни крути.
— Почему?
— Потому что так надо, так правильно, я так сказал, — снова целует. — Ты же не думала, что я улечу без тебя?
Кажется, перестаю дышать, до конца не понимая, о чём Рома говорит, но маленькое сердечко бешено бьётся, будто у загнанного зайчонка, почти вырывается из груди.
Хотела это услышать, быть уверенной, что для Фирсова я не временное развлечение здесь, в Самаре, что-то большее, то, о чём я даже мечтать не смела. Мне так хотелось тех самый гарантий, уверенных слов и даже обещаний, чтобы внутри осело чёткое осознание серьёзных намерений Романа.