– Спасибо. Я буду признательна.
Он снова смотрит на меня.
– Уверен, что ты уже знакома с тем, как устроен наш мир. Твоя ма… Джемайма была счастлива, когда узнала о беременности, а новость о близнецах только усилила нашу радость. Близнецы – всегда редкость, а в нашем кругу это был первый подобный случай. Узнав, что один из близнецов оказался девочкой, мы были разбиты. Нам было известно, чем это грозит, и мы не могли ни с кем поделиться – риск был слишком высок. Ты была Серебряным Лебедем и должна была погибнуть.
Он засовывает руки в карманы, и рассказ продолжает Джемайма:
– Мы были близки с Элизабет и Джозефом. Они согласились забрать вас к себе и сбежать. Сбежать навсегда. Но когда родился твой брат, Элизабет не смогла к нему привязаться и отправила его к матери Катсии. Он вырос на Пердите, говоря исключительно на латыни. Его пытались учить английскому, как и Катсию, но он отказался. – Она откашливается. – Я понимаю, что у тебя своя жизнь, и мы не заслуживаем ни минуты твоего времени. Мы просто хотели, чтобы ты знала правду.
Мой взгляд останавливается на Скарлетт.
– Что теперь будет? Теперь, когда Катсия мертва? Что будет происходить с маленькими девочками?
Скарлетт улыбается.
– Теперь их с радостью примут. – Она отталкивается от стены и подходит ко мне. – Вот почему мы остались на острове – чтобы провести конференцию с членами Круга. Мы с твоим отцом давно на этом настаивали. В отличие от Гектора. – Она быстро закатывает глаза и берет меня за руку. – Но и он все понял, а знаешь почему? Благодаря тебе, милая. – Рука Скарлетт касается моей щеки. – Ни один Король не должен переживать из-за того, что у него родится дочь. Все останется по-прежнему, кроме того, что теперь девочек будут свободно принимать в семейные союзы.
– Теперь ясно, кто здесь у руля, – бормочет Нейт где-то на заднем плане.
Я фыркаю, прикрывая рот рукой.
– Спасибо, Скарлетт, за то, что была для меня лучшей матерью на свете.
Она сжимает мою ладонь.
– Можешь называть меня мамой.
Взгляд Скарлетт перемещается на Джемайму и Йохана.
– Вы закончили? Нам нужно ехать на похороны.
Они кивают и выходят из комнаты.
– Они вам не нравятся? – спрашиваю я Скарлетт, глядя на пустой дверной проем.
– Нет. Никогда не нравились. Я не согласна с тем, что они сделали. Ты сильно страдала в детстве и даже в юности. Они показали себя плохими родителями и слабыми людьми.
Я сглатываю.
– Сейчас мне все равно. И я не хочу это менять.
Она похлопывает меня по ладони, в то время как в мою комнату заходит Бишоп. У меня почти текут слюнки. На нем надеты черные брюки и белая рубашка с закатанными рукавами, обнажающими его татуировки. Его волосы идеально уложены гелем, а кожа слегка поблескивает, переливаясь на свету.