– Эй, когда ты собираешься рассказать мне о Тилли? – спрашиваю я Бишопа, немного повернувшись к нему лицом.
Он сжимает челюсти и быстро смотрит на Татум через зеркало заднего вида. Затем он снова переключает внимание на дорогу и понижает скорость.
– Скоро.
Я знаю, что это переводится как «не спрашивай меня сейчас», поэтому оставляю его в покое. Мы подъезжаем к моему дому. Я вздыхаю, чувствуя, как мне не хочется сюда возвращаться.
– Это место начинает меня раздражать.
– Хочешь, я зайду с тобой? – спрашивает Бишоп, проводя указательным пальцем по верхней губе.
Я киваю.
– Хорошо.
Затем я поворачиваюсь к Тат.
– Сможешь посидеть в машине несколько минут?
Она хватается за грудь, изображая потрясение.
– Нет, что ты, я ни за что…
Мы с Бишопом смеемся и выходим из машины. Пот после тренировки высох, но запах все еще остался.
– Мне очень нужно в душ. Я зайду в ванную перед тем, как мы уедем.
Бишоп надевает солнцезащитные очки и обвивает рукой мою талию, направляясь к входной двери.
– Договорились.
– О, привет, милая!
Мы входим в дом, и нам навстречу спускается Елена. Ее глаза обращаются к Бишопу, и улыбка становится еще мягче. Она прижимает ладонь к его щеке.
– Дорогой, ты должен был рассказать об Элизабет.
Он пожал плечами.
– Это бы ничего не изменило.
Она расправляет плечи, ее каштановые волосы спадают ей на плечо.
– Уверяю тебя – изменило бы, и еще как. Завтра я обедаю с твоей мамой. Она в курсе?
Бишоп качает головой.
– Нет, не в курсе, главным образом потому, что…
Елена ухмыляется.
– Потому что твоя мама – единственная женщина, с которой ты не хочешь портить отношения.
Бишоп улыбается.
– В яблочко.
– Ну, если придется, я не стану ей лгать. Она сама пригласила меня на встречу, так что ей необходима либо помощь, либо информация – или и то, и другое. Мы все знаем, что в нашем мире все работает именно так.
Она надевает свои огромные солнцезащитные очки и хлопает его по плечу на прощание.
– Позаботься о нашей девочке.
Затем она уходит, оставляя после себя воспоминания о лете, теплом молоке и печенье. Клянусь, она одна из самых притягательных женщин, которых я когда-либо встречала. От нее пахнет ромашками в жаркий летний день и холодным чаем со льдом, но, будучи частью этого мира, она лишь кажется такой эфемерной. Я не раз была свидетельницей того, как она превращалась из милой домохозяйки в жестокую жену главаря мафии.
Мы с Бишопом поднимаемся по лестнице и направляемся в мою спальню.
– Я быстро приму душ.
Он заходит в мою гардеробную.
– А я возьму твои вещи.
– Спасибо.
Я улыбаюсь ему, и он подходит ко мне, прижимая свои губы к моим. Мне понадобились все силы, чтобы не превратиться в лужу на полу, – если это вообще возможно.