Он отстраняется, изучая мои глаза.
– Появилась информация о том, что может происходить на острове. Что-то, о чем мы не знали до сегодняшнего утра.
Я начинаю нервничать.
– Что-то опасное?
Бишоп сжимает зубы.
– Да.
– И от кого ты это узнал?
– Деймон.
– С ним все в порядке?
Как и всегда, при упоминании брата у меня начинается паника. У нас была невообразимая связь, и одна только мысль о том, что ему могут причинить вред, меня парализовала.
– Он в порядке, детка, но нам нужно кое-что проверить.
– В чем дело? – шепчу я, не сумев сдержаться. – То есть я понимаю, что он связан с Королями, но почему все вдруг стали ему помогать, если еще недавно вы его не переносили? Не считая того, что он мой брат.
Бишоп молчит, а потом вздыхает.
– Дело не в том, что мы его не выносим, Мэдисон. Дело в том, кто он и на что он способен. Но он твой брат, а значит, теперь он для меня не чужой.
– Спасибо, – выдыхаю я, потирая лоб ладонью. – Спасибо за понимание – особенно когда дело касается Деймона. А почему ты не хотел, чтобы Тат поехала с нами?
Улыбка Бишопа дрогнула.
– Она мне нравится, а это о многом говорит, потому что я почти никого не люблю, но… – Он смотрит мне в глаза, словно не решаясь что-то сказать, а затем качает головой. – Ничего такого. Я просто не хотел слышать, как она и Нейт будут спорить всю дорогу.
– Вот как, – бормочу я, отводя от него взгляд.
– Эй! – его большой и указательный пальцы обхватывают мой подбородок, приподнимая мое лицо. – Она чертовски тебе преданна, что делает ее моим другом. Все, что я делаю, – я делаю для тебя. Запомни это, хорошо?
Я поднимаю руку к его лицу и провожу пальцем по линии его подбородка. Его губы слегка приоткрываются, и он втягивает воздух. Почти незаметно, но я обратила на это внимание.
– Я люблю тебя, – шепчу я, не сводя глаз с его губ.
Его челюсть сжимается, я быстро опускаю руку, словно вырываясь из транса.
– Прости.
Я знала, что он не ответит, и никогда не ждала от него взаимности, но чем дольше он молчал, тем больнее мне становилось. Сначала все было нормально. Мол, ему нужно время, чтобы обдумать свои чувства. Я могла ему это позволить, верно? Но это уже второй раз, когда я говорю, что люблю его, а он не отвечает. Я проскальзываю за дверь ванной.
– Мэд…
Я захлопываю дверь перед его носом, прежде чем он успевает меня остановить.
Я чувствую подступающие к глазам слезы и боль, сжимающую мою грудь. Прежде чем я успеваю сдержаться, по щеке стекает одинокая слезинка, и я быстро ее вытираю. Я злюсь, что позволила себе так разволноваться из-за какой-то мелочи. Открыв кран с горячей водой, я захожу внутрь. Только настоящий кипяток отвлечет меня от того, что только что произошло. Напомнит мне, что эмоциональная боль не реальна, и это лишь плод моего воображения. Я не истекаю кровью. От душевных травм не умирают. Но даже прокручивая эту мантру в своей голове, я чувствовала, что лгу самой себе. У меня вырывается всхлип, и, потянувшись за мылом, я растираю его между ладонями. Громкий хлопок отрывает меня от мыслей, и я быстро отдергиваю занавеску, чтобы посмотреть, что, черт возьми, только что произошло. Прямо передо мной – вздрагивающий от гнева Бишоп и расколотая надвое дверь. Я опускаю взгляд на его армейские ботинки, обнаруживая на них следы от удара и древесную пыль.