Хадсон не приходит голым на йогу, к моему огорчению.
Однако он все же появляется, что вселяет в меня некоторый оптимизм.
Сегодняшнее занятие йогой будет интересным.
На нем, конечно, есть одежда, но ее не так много. Я медленно облизываю губы, рассматривая его, пока он идет на кухню в спортивных шортах, низко сидящих на бедрах, и в футболке с обрезанными рукавами, которая открывает мне прекрасный вид на его крепкие предплечья и рельефные трицепсы.
Я улыбаюсь, чувствуя себя особенной за то, что уговорила такого мачо сделать это со мной. Он начинает удивлять меня все больше с каждой минутой, проведенной вместе. Я чувствую, как он затягивает меня в свой мир, и есть нервное чувство, что если я увлекусь, то никогда не захочу отпускать его.
Это затишье перед бурей.
Это произойдет, и я не знаю, насколько сильным будет опустошение, когда все закончится.
Его мысли — как загадочная книга, в которой я хочу прочитать каждую страницу.
Изменил ли он свое мнение обо мне?
Считает ли он меня мерзавкой за то, что я все время пристаю к нему?
Считает ли он это сексуальным домогательством?
Собирается ли он засудить мою задницу, потому что я хочу получить его кусчек?
Его непредсказуемость убивает.
Это также то, что привлекает меня в нем.
Он другой.
Он не пытался переспать со мной, даже когда я преподнесла ему свою вагину на блюдечке с голубой каемочкой. Он не заводит разговор только в надежде, что тот закончится тем, что я обхвачу его член губами. Роли поменялись местами по сравнению с тем, что я когда-либо испытывала.
На этот раз я — преследовательница, попрошайка, та, кто бросает ему свои трусики и настаивает на том, чтобы он трахнул меня боком… черт, любым путем, если уж на то пошло.
Я хочу его. Его член. Его язык. Его пальцы. Его прикосновения.
Все, что он готов дать.
Лишь бы это был он.
Я убежденная сторонница оргазмов. Я всегда была открыта для того, чтобы попробовать что-то новое с Ноксом. Мы делали всю прелюдию, экспериментировали с языками и пальцами больше года, прежде чем, наконец, потеряли друг с другом девственность.
Что меня удивляет, так это то, что я никогда раньше не жаждала чьих-то прикосновений так сильно, как с Хадсоном. Я никогда не чувствовала, что у меня между ног становится влажно, и сердце начинает бешено биться, когда я получала чью-то улыбку.
Но с ним это так.
Я вскакиваю, когда звонят в дверь, и это лишает меня возможности выпытывать у него, почему он одет. Я задаюсь вопросом, когда я стала этой сексуально озабоченной маньячкой, пока кручусь на каблуках, чтобы открыть дверь и впустить Иоланду.