— Отдайте ключи парковщику, — говорю я ему. — Мы ужинаем в ресторане.
— Мы?
Я киваю, когда он подает сигнал между нами двумя, чтобы уточнить.
— Не самая лучшая идея, Голливуд.
— Неужели так неловко находиться рядом со мной?
— Да. Посмотри на себя, такая идеальная и сексуальная. Надо мной будут смеяться несколько дней, если я буду общаться с таким божеством.
Я расстегиваю ремень безопасности и толкаю его в бок. — Пойдем. Я умираю с голоду, и жажда суши убивает меня с каждой секундой, пока мы ведем этот нелепый разговор.
Он не двигается. — Ты сказала суши?
— Конечно, да.
Он качает головой. — Не-а, я не ем эту сырую рыбу и дерьмо из морских водорослей.
— Кто не ест суши?
— Я, вот кто. Я уже позволил тебе убедить меня провести утро, выкручивая конечности в такие позы, которые мои яйца мне никогда не простят. Я не могу есть это дерьмо. Мне нравится жареная, печеная рыба, что угодно, только не сырая.
Я закатываю глаза, но смеюсь. — Очень плохо. Я не буду есть одна.
Я открываю дверь и выпрыгиваю, не дожидаясь его ответа. Он ругается под нос, когда присоединяется ко мне и передает ключи парковщику.
— Заноза в заднице, — ворчит он, открывая передо мной дверь.
— Расплата — сука.
***
— Ты уверена, что у них здесь нет бургеров? — спрашивает Хадсон, несколько раз переворачивая меню от начала до конца, как будто он что-то упустил. — Здесь есть скрытое меню, которое ты не хочешь, чтобы я видел, не так ли?
— Попробуй эти чертовы суши и перестань быть дивой. Уверена, ты ел и похуже.
— Конечно, но не тогда, когда у меня был выбор.
— Как насчет того, чтобы попробовать это, а я позволю тебе выбрать ужин, договорились?
Он ухмыляется. — Ты планируешь разделить со мной еще одну трапезу?
Я смотрю вниз, пытаясь скрыть улыбку. — Возможно. — Да! Да!
Он протягивает мне свое меню через стол. — Закажи все, что у тебя есть.
Когда официант приносит наши суши, я заставляю его откусить первый кусочек. Хадсон смотрит на него со сморщенным носом и медленно берет палочки для еды. Он сжимает их, берет ролл и рассматривает его, прежде чем запихнуть в рот.
— Признайся, — говорю я, когда он начинает жевать. — Это неплохо.
— Отлично, — простонал он, проглатывая. — Ты выиграла.
Я хлопаю в ладоши и визжу.
— Успокойся. Я не говорю, что хочу есть это каждый день в своей жизни.
Улыбаясь, я беру палочки и начинаю есть. В этот момент входят они, и я чуть не давлюсь едой. Внимание Хадсона переключается на меня в беспокойстве, пока я заставляю себя проглотить кусочек.
— А я-то думала, что сегодняшнее унижение не может быть хуже, — бормочу я, сузив глаза на движение позади него. Мой желудок вздрагивает, когда пара садится за стол в другом конце комнаты.