Цыпочка пытается заманить меня в ловушку.
Как и я, она в платье и на каблуках, так что если она попытается сразиться со мной, у меня может быть шанс. Мне удалось освоить жизнь на каблуках. Я могу сидеть на корточках в них, убегать от людей с камерами, и я даже пару раз боксировала в них для рекламы. Я смогу постоять за себя.
Надеюсь.
— Хадсон теперь работает на меня, — отвечаю я, одаривая ее довольной улыбкой. — Он занял место Далласа.
Да, он со мной каждую ночь.
— Как мило с его стороны. — Она отпускает горький смешок и отходит от двери. — Хочешь знать кое-что смешное? Хадсон ругал Далласа за то, что он работает на тебя, и постоянно просил его уволиться. Помнится, однажды он назвал тебя избалованной дивой, но он хороший брат, поэтому я уверена, что он продолжит выполнять работу, пока не вернется домой. Ты ведь знаешь, что он всегда будет возвращаться сюда?
От ее слов у меня кружится голова, и я благодарна, что она больше не загораживает дверь.
Кто начинает срач на похоронах?
Я пожимаю плечами. — Думаю, он передумал. Кажется, у него неплохо получается. Может, это его призвание.
Она хмурится. — Сомневаюсь.
Я принужденно улыбаюсь ей, поворачиваюсь и выхожу из комнаты.
***
— Могу я показать тебе город? — спрашивает Хадсон, когда мы выходим из похоронного бюро. Его рука ложится мне на спину, когда он ведет меня по тротуару. — Мы можем взять кекс в пекарне «Магнолия» или сэндвич в закусочной?
Я оглядываюсь по сторонам. — Ты уверен, что это хорошая идея, учитывая все эти любопытные взгляды?
— Они подумают, что я веду себя как джентльмен и составляю тебе компанию.
— А как же Даллас?
— Он и Мейвен встречаются с пастором. Даллас не знает, как лучше объяснить все ей. Она знает, что ее мамы больше нет, но он хочет убедиться, что она знает, что Люси на небесах.
— Бедняжка. Я даже не могу представить, через что она сейчас проходит.
— Мейвен сильная, как ее мать.
Наступает затяжное молчание.
Она прерывается, когда он хлопает в ладоши. — Итак… как насчет кекса?
Я улыбаюсь. — Только если ты поможешь мне потом отработать калории.
— Ты, блядь, не сомневайся в этом.
Люди останавливают нас, чтобы обнять Хадсона и поприветствовать его дома, когда мы идем по тротуару, усыпанному красивыми цветами. Они выражают соболезнования по поводу его потери, а затем представляются мне. Все они дружелюбны. Блу Бич совсем не похож на Лос-Анджелес.
Хадсон указывает на все достопримечательности и места, где он и его друзья доставляли больше всего хлопот. Он рассказывает мне о своей блестящей идее обклеить туалетной бумагой беседку для розыгрыша на выпускном вечере, в результате чего его арестовали. В качестве наказания он делал маникюр в местном доме престарелых. Мы заканчиваем нашу экскурсию, остановившись у магазина с ярко-желтой дверью.