— Малыш, я не думаю, что это хорошая идея. С Жорой я прекратил общаться, когда он стал заниматься этим.
Последнее слово он тогда произнес с таким презрением, что у меня не осталось ни единого сомнения: с братом он меня не познакомит. Со временем я перестала даже спрашивать, хотя несколько раз видела Жору в клубах с женщинами. Думала подойти познакомиться, но как-то не складывалось. То он раньше уходил, то меня прерывал звонком Миша, и я чувствовала себя виноватой перед ним за такие мысли. Если он не общается с братом, то и я не должна.
Будто чувствуя мое состояние, Миша звонит мне. Телефон звонкой трелью оповещает о входящем вызове, и я тут же отвечаю на него.
— Привет, — голос Миши звучит как и обычно. — Как все прошло? Не сильно получила от начальства?
— Нет, но стала причиной того, что будут введены штрафы для опоздавших, — с грустью говорю.
Не представляю, как отреагирует коллектив на подобное заявление, ведь у многих действительно дети и опаздывают они не потому, что не могут вовремя проснуться, а по техническим причинам и из-за территориального расположения. Разве Глеб этого не понимает?
— Ого, — тянет Миша. — А я не поехал в универ.
— Нет?
— Решил, что осталась одна пара, что там делать. Уже завтра пойду.
— Ну и правильно. Встретимся сегодня? — спрашиваю у него, потому что после работы хочу отвлечься от грустных мыслей.
— Да. Я заберу тебя после работы. Ты во сколько освобождаешься?
— В пять.
— Супер. Я буду. К вечеру как раз закончу дела.
О том, какие такие у него дела, я не спрашиваю, говорю, что пойду работать, и отключаюсь.
Правда, вместо плодотворной работы я прокручиваю сказанные Глебом слова о том, что он собирается ввести систему штрафов. Смириться с этим я не в состоянии, потому что слишком хорошо знакома со многими сотрудниками, да и Давид никогда никого не давал в обиду. Он согласился на столь радикальные меры? Неужели в компании действительно все настолько плохо? Верить в это совсем не хочется, ведь Давид трудился, работал, что-то пробовал, да и в деньгах никогда не было недостатка.
Решительно встав, направляюсь в кабинет к Глебу. Нужно попытаться поговорить с ним несмотря на то, что произошло. Я до сих пор вздрагиваю от того, как он на меня смотрел и как держал за плечи. Как находился близко и дышал — прерывисто и часто, будто не в состоянии совладать с собой. Я не хочу думать о том, что Глеб все еще чувствует что-то ко мне, но когда он так поступает, ничего другого не приходит мне в голову.
Добравшись на третий этаж, иду к кабинету Глеба. Выглядываю секретаршу, но ее нигде нет. Жду несколько минут, после чего решаю пройти в кабинет, если у него встреча и он занят, он просто не примет меня, ведь так? Я убеждаю себя, что поступаю правильно, подхожу к двери и опускаю ручку вниз, забывая постучать.