А павиан Павел влез на стол и начал петь прославленные хиты Аллы Пугачевой, виляя своим огненным задом. Встали с мест другие посетители, побросали палочки и ушли. И чайка-администраторка крикнула:
– Извините, мы закрываемся! Ждем вас завтра!
Всю ночь павиан ухал и блевал. А хомяк сидел под кроватью с ноутбуком и думал о прекрасном лебеде. Не может птица с такими изысканными манерами быть мужиком.
К утру хомяк кое-как русифицировал программу. Инструкцию он, конечно, не осилил, но решил, что этого хватит на первое время.
А в холле уже ждал японский макак с палаткой, генератором и огромными чемоданами. Японцы трезвеют быстро. Только павиан мучился головной болью. Погрузили обезьяны все вещи в арендованный джип и поехали к печально известной бухте, где произошло массовое отравление морских животных фенолами. Собирался макак сделать несколько проб на берегу и вверх по течению реки, чтобы отчитаться перед руководством.
Полтора часа тряслись они по плохим дорогам. Вот и черный пляж, ветер катит серые волны, не видно на берегу ни людей, ни зверей, ни птиц. Стоит кругом ужасная вонь, валяются на мокром песке дохлые рыбины, крабы и кальмары. А вдали видны синие горы, и восходящее солнце красит их вершины в нежный лиловый цвет. Сделал хомяк пару фотографий и послал их лебедю в фейсбук. Усилился ветер, заслезились глаза хомяка.
– Я вижу, вы тонко чувствуете красоту загубленной природы, – сказал макак. – Мы будем очень-очень стараться, чтобы не допустить в будущем таких ужасных катастроф.
– Не грусти! – сказал павиан и показал хомяку отсиженный зад.
Весь день японский макак занимался пробами, хомяк Максим ему помогал, а павиан Павел ставил палатку, возился с генератором, заряжал ноутбуки и варил обед. Собирался макак пробыть на берегу целую неделю для получения более точных данных. Хотел он выяснить причину загрязнения и опровергнуть официальную версию «красного прилива».
А погода портилась. Когда звери сели ужинать при свете диодной лампы, поднялся такой ветер, что казалось, он сдует палатку. Завоняло нефтепродуктами, да так, что хомяк увидел разноцветных мушек, летающих туда и сюда. Дохлый кальмар шлепнулся на палатку. Не учел павиан высоту океанских приливов.
Второй кальмар шлепнулся на палатку. Свет погас. Вылетел колышек, забилась ткань на ветру, громко завизжал павиан.
– Генки дес[14]! – воскликнул макак и показал Павлу зад, светя айфоном.
– С меня хватит! – пискнул хомяк.
Выбрался он из палатки и побежал куда глаза глядят. Не мог он терпеть обезьяний этикет на шести квадратных метрах.