— Эй, ты чего?! — напугался Радмил.
— Ничего особенного, со всякой невестой случается, — заверил пажа сапожник, деловито обувая рыдающую взахлеб невесту, обращаясь, словно ласковый конюх с лягачей кобылой. — Бесполезно успокаивать, нужно дать всласть проплакаться.
— Лишь бы колдовать не начала, она ведь недоученная, — озабоченно предупредил всех присутствующих Радмил.
Впрочем, никого этим не испугал — персонал у портного был опытный, всяких невест повидали на своем веку. Кто-то кстати припомнил байку про беременную чародейку, в истерике перебившую все зеркала в заведении.
Варе было ужасно стыдно — она никак не могла унять рыдания и икоту. Как кукла стояла перед зеркалом в нижнем белье, в глазах всё плыло от потоков слез, а модистки деловито продолжали ее обмерять по всем местам и размерам, расторопно прикидывали к раскрасневшейся физиономии разные ткани, проверяя, пойдет ли ей такой-сякой оттенок-расцветка, не бледнит ли, не полнит ли. Не невеста, а позорище, манекен с воющей сигнализацией!
В конце концов ее заботливо одели в прежнее платье и выпроводили за дверь. Радмил под локоть довел до колесницы, подсадил, запихнул, усадил.
— Чего это с ней? — нахмурился Злат.
— Обычное для невесты состояние, — пожал плечами Радмил, стараясь скрыть собственную растерянность.
— П-п… про… сти-ти-те!.. — проклацала зубами Варя, уже сама до крайности измученная истерикой.
— Ты ведь не завтракала? — осенило принца. — Это с тобой от голода!
Как ни странно, он попал в точку.
Они втроем зарулили в какое-то заведение общественного питания (еще не ресторан, но уже не просто харчевня), через черный ход прошли в отдельную комнатку, где для них тотчас накрыли стол. И стоило Варе через силу, проталкивая каждую ложечку через комок в горле, похлебать горячего, вкусного, наваристого супа (с лапшой, да с жирной ножкой местной курицы), как ей сразу же полегчало.
— С-спа… си-ибо… — прошелестела она, дрожащими пальцами показывая, что говорить нормально еще не может, узел нервов в горле ослаб, но мог в любой момент подкатить обратно, перехватывая дыхание.
— Пустяки, — смутился Злат. Кивнул на пажа, хрустевшего жареными в сухарях крылышками: — С ним раньше такое же бывало. Вот я и запомнил, что нужно делать.
Радмил оторвался от еды, возмущенно поднял голову:
— Со мной? Когда это?!
— Давно. Ты мелкий был, поэтому не помнишь. Орал так, что синел весь. А потом два дня ходил молчал, говорить не мог.
— Не было такого! Врешь ты всё! — стоял на своем паж, аппетит потеряв.
— Снежен приедет, у него спроси, он наверняка помнит, подтвердит, — уверенно заявил Злат. Для Вари пояснил: — Он тогда старше всех нас был в компании, он и догадался, что истерику похлебкой тушить надо.