Потом Бакоа хлопнул ладонью по столу:
– Вернемся к насущным делам. В замке мы разделимся. Я достану колье, а вы вдвоем развлекайтесь в склепе.
– Даже так? – Тилвас удивленно вскинул брови. – Я думал, я пойду за статуэткой один. Неужели ты не будешь ревновать ко мне свою Джеремию?
Я пнула Тилваса ногой под столом. Лицо Мокки застыло.
– С чего бы я должен ее ревновать?
– Вас двоих явно связывает нечто большее, чем ваша, с позволения сказать, профессия. Я имею в виду: едва ли такой человек, как ты, вор, по первому щелчку рванул бы через полстраны на сложную кражу ради случайной коллеги, да еще и оставив своих ребят в непростой ситуации. И на «просто друзей» вы не похожи. Откуда такая близость?
– Тилвас, – тихо, с угрозой сказала я.
– Что? Я просто хочу знать, почему этот псих так с тобой носится.
– Я с ней не ношусь, – процедил Бакоа.
– Вас связывает общая тайна? Ты ее личный телохранитель? Или все куда банальнее: вы просто спите друг с другом – на постоянной основе или так, для развлечения, по выходным?
Мокки вцепился в края стола так, что, казалось, был готов перевернуть его. Лицо вора побледнело.
– Радуйся, аристократишка, что у меня сегодня мирное настроение, – сузив глаза, наконец отчеканил он. – Что касается Джеремии Барк: она для меня никто. Мне на нее плевать. Я всегда делаю только то, что мне выгодно, ясно?
Мокки залпом допил вино, с грохотом поставил бокал на стол и, поднявшись, пошел через зал к скрипящей винтовой лестнице – и наверх, в свою комнату. Я вспыхнула, с неудовольствием понимая, что глаза у меня защипало от обиды.
Тилвас Талвани сидел как ни в чем не бывало.
– Что ты творишь вообще?! – рявкнула я.
Он задумчиво пожал плечами:
– Оцениваю вашу с вором эмоциональную беззащитность. Надо же знать, с кем иду на дело.
Я замахнулась ножом и резко воткнула его в стол между раскрытых пальцев руки артефактора, лежащей возле тарелки.
– Э-э, – сказал проходящий мимо официант, но подробнее комментировать не рискнул.
Талвани только моргнул.
– Беззащитность идет в задницу, – раздельно сказала я, поднимаясь и тоже направляясь к лестнице.
* * *
Я уже ложилась спать, когда в мой номер постучались.
Тот же стук, что до ужина. Я проигнорировала его, лишь накрыла голову подушкой, чтобы не слышать. Стук затих.
В свете луны, наискось падающем на пол, я увидела, как под дверь просовывается записка. «Прости», – было написано на ней незнакомым почерком.
Я скомкала записку и вышвырнула в окно.
* * *
Наш путь лежал через южный регион острова, где гористая местность неожиданно сменялась топкими болотами и обратно.