– Тебя технические подробности интересуют? Или это просто способ показать, что ты шокирована? Если первое – что ж, и такой артефакт у меня тоже нашелся. Если второе – я польщен столь бурной реакцией.
– Но ты… Подожди. Ты ранен?
Я вдруг поняла, что все эти бурые пятна, покрывающие лицо и руки артефактора, – это вовсе не грязь.
– Нет. Я не ранен. Тебе показалось.
– А откуда дыры на тунике?
– Сам на груди разорвал – победу праздновал, – на полном серьезе сказал Тилвас.
Я хотела еще что-то спросить, но тут меня резко повело вбок из-за головокружения – сказывались последствия яда цавраску. Я невольно прилегла обратно под куст, изо всех сил делая вид, что так и было задумано, а Талвани нахмурился:
– Как ты себя чувствуешь?
– Хуже, чем хотелось бы.
– То есть возвращаться на праздник и вновь танцевать мы не будем?
– Грязные и обвешанные краденым добром-то?.. Да, это было бы триумфальное появление, что уж тут сказать.
– Я люблю эпатаж.
– Я заметила, – пробормотала я, вновь прикрывая глаза.
Держать их открытыми было невозможно: посмотришь вправо – там неуместно красивая рожа Тилваса, посмотришь прямо – звезды, ходящие ходуном, а слева вообще какая-то обшарпанная стенка. Совсем не то, что требуется умирающему человеку.
– Понятно, – вздохнул артефактор.
Я не успела спросить, что именно ему там понятно, как он сгреб меня в охапку, поднял, установил условно вертикально и эдак по-братски закинул мою руку себе на плечо.
– Идем-идем, – подбодрил Тилвас. – Надо добраться до места встречи с Мокки, а там уже туда-сюда, завалимся в какую-нибудь карету – и домой. Точнее, в гостиницу. Нескольких часов не пройдет, как окажешься в кровати. Закажем тебе чай – или что там приболевшая преступность хлещет – накроем этим мерзким одеялом с гусиными перьями… И жизнь наладится.
Голос у него был на удивление дружелюбный. Даже странно.
– Гхм, – пробормотала я, плетясь вслед за аристократом вдоль замковой стены. – Ты что, провинился в чем-то, Талвани? С чего такой милый тон?
– Да я вообще ничего так, – мгновенно отозвался Тилвас.
– А если серьезно?
– А что, я должен был бросить тебя в склепе и свалить, предварительно пнув сапогом в живот?
– Скорее доканывать подколками без передыха.
Талвани открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом резко захлопнул его. Продолжая поддерживать меня и упрямо тащить по хрустящей гравийной дорожке, он элегантным движением убрал волнистые волосы набок, прикусил губу, явно над чем-то раздумывая, а потом, поколебавшись, все-таки протянул:
– Если коснуться человека, который видит иллюзии, насланные цавраску, то ты тоже увидишь.