С того памятного дня прежние наши настроения - мы-де тут вроде в ссылке - улетучились: раз партия и сам Ленин говорят, что надо учиться, значит, надо.
Даже Василий Иванович Чапаев, хотя и настаивал на своем решении вернуться на фронт, поутих, понял, что нужен веский предлог, без которого уйти из академии неудобно. В конце концов предлог был все-таки найден...
Военную историю преподавал нам бывший царский генерал А. А. Свечин. Предмет свой он знал безукоризненно, учил нас хорошо. Это был один из тех военных специалистов, которые сумели трезво оценить обстановку в России и встали на службу той настоящей Родине, за которую воевал народ.
Однажды на занятиях А. А. Свечин предложил Василию Ивановичу рассказать, как он усвоил лекцию о знаменитом сражении под Каннами, где войска Ганнибала наголову разбили чуть ли не вдвое превосходившие их по численности римские войска, показав тем самым классический образец окружения противника и уничтожения его по частям.
Чапаев начал излагать свою точку зрения с того, что назвал римлян слепыми котятами. Свечин не мог удержаться от иронического замечания:
- Вероятно, товарищ Чапаев, если бы римской конницей командовали вы, то сегодня мы говорили бы о разгроме Ганнибала римлянами.
Василий Иванович вспылил:
- Мы уже показали таким, как вы, генералам, как надо воевать!
Он имел в виду знаменитый рейд своих отрядов летом восемнадцатого года. Попав под Уральском в мешок между белочешскими и белоказацкими частями, Чапаев предпринял дерзкий бросок назад, на занятый противником Николаевск, взял город и тем самым не дал соединиться двум крупным вражеским группировкам.
Одним словом, скандал разыгрался не на шутку. Чапаев хлопнул дверью.
В январе 1919-го Чапаев покинул академию, получив направление на Восточный фронт. Больше я его не видел.
В апреле того же года прервалась и моя учеба. В число сорока человек меня направили в действующую армию.
В ставке Южного фронта в Козлове я получил приказ ехать в Щигры, что недалеко от Курска, помощником начальника штаба дивизии, которую еще только предстояло сформировать. Я тяжело вздохнул, получив это назначение: опять не везет - надеялся попасть непосредственно на фронт, а тут формируйся.
Но один случай, не совсем, правда, приятный, повернул все в желанную для меня сторону... В Щиграх я встретил полковника Шмидта, под началом которого служил еще в 1915 году и который приказал мне всыпать однажды 25 шомполов. А теперь Шмидту предстояло командовать дивизией.
Что делать? Сколько ни убеждал себя - другое время, другая обстановка, - ничего по получалось: не могу работать с человеком, который приказывал пороть солдат.