Георг был молодым лаборантом разведгруппы из сорока человек, высадившейся на Вэрду. Он собирал образцы почв, растения, мелких животных, снимал на видео крупных зверей. Его, родившегося на космическом корабле, и знавшего только предельно рациональный распорядок приборов, лабораторий, биороботов, самодисциплины, кондиционированного воздуха и искусственного запаха фиалок или роз (по выбору) перед сном, поразил и опьянил этот сверкающий, свежий, великолепный мир!
— Побуду здесь ещё немного, — думал он, — задание я выполнил, до возвращения в лагерь ещё полчаса. Если чуть припоздаю, скажу что задержался — ловил вот этого красавца-махаона.
«Махаоном» он назвал животное, напоминавшее ящерицу, имевшее перепонки по бокам между передними и задними лапками. В момент прыжка перепонки вытягивались, образовывали крылья, и ящерка долго планировала в воздухе. Мелкие чешуйки на её теле переливались в лучах белого солнца и давали самые неожиданные сочетания цветов. Великолепный экземпляр для коллекции старика Стокса — зоолога экспедиции. Георг парализовал её гипнолучём, когда он ловила каких-то комаров. Сейчас «махаон» сидел в проволочной клетке в грузовом отсеке карфлюга.
Какое-то чувство торжественности и радости овладело Георгом. Он — один из тех первых землян, ступивших на планету, пригодную для жизни людей. Правда, это была вторая планета земного типа, встретившаяся на пути переселенцев. Это не беда, что он не был на Сгоревшей. Ведь здесь, на Вэрде, мир полон жизнью до краёв. Скоро, может быть через месяц, врачи получат вакцины от местных вирусов и бактерий, и тогда можно будет дышать вольным воздухом этих степей, свободно двигаться без скафандра, бежать к реке, прыгая с высоких террас.
Озорная мысль мелькнула в его голове. Он освободил дужку замка, прижимавшего прозрачный шлем к наплечнику комбинезона. Между уплотнением наплечника и краем шлема образовалась неширокая щель, в которую сразу хлынули звуки и запахи юного мира. Георг ужаснулся собственной дерзости. Наказание за это проступок будет суровым.
Но, ничего не случилось. Ноги не подкосились, не поплыли в глазах красные и злёные круги.
Упругий прохладный ветер, пахнущий озоном, терпкими и пряными травами, цветами, ворвался под шлем, затрепал волосы. Георг услышал чёткие, настоящие звуки этого мира, а не синтезированные микрофоном пародии. Он понял, что ОН — первый землянин, вдохнувший этот воздух, услышавший звуки новой родины человечества.
Он снял шлем и положил его на предплечье согнутой левой руки, совсем как древний капитан Кук держал шляпу, стоя на мостике своего корабля, или как царь Пётр на берегу Невы. Или нет! Как Ермак «на диком бреге Иртыша» — взобрался на кручу, снял кованый шлем, опёрся на эфес шпаги, … то есть нет, … на рукоять меча, и смотрит туда, на восток, в Сибирь!