– Будь добр, поясни, – обратился я к Варгату.
– Царь Хемиталы, – начал юноша. – Кроме упомянутой силы, небо также даровало мне мудрость и способность чувствовать всё, что находится в этом мире. Я ощущаю томление камней в скалах на западе, движение ветра, несущего песчинки на далеком юге, ток воды в древесных жилах леса на севере, биение сердца добычи, бегущей от загонщиков в охотничьих угодьях. Я чувствую мысли пекаря, работающего в твоем дворце, желания начальника гарнизона в области Земелех, нужду диких кочевников за северными горами. Даже шевеление маленькой рыбки в океане на западе и взмахи крыльев бабочки на востоке не остаются мною незамеченными. Но, сколько ни прислушиваюсь к себе, я не чувствую варвара, предводителя восстания. А это значит только одно – его нет в нашем мире.
Вероятно, моё лицо выражало в тот момент скепсис в чистом виде, но я всё же выдавил:
– Что ж, значит, боги смилостивились и избавили нас от него? Вознесем же благодарственные молитвы и начнем отстраивать то, что разрушила эта война.
– Царь Хемиталы, – сказал Варгат, – мне ведомы и твои мысли, я знаю, что ты мне не веришь.
– Для этого не надо обладать сверхвозможностями, – пробормотал я.
– Конечно, – согласился юноша. – Но позволь сказать то, что я думаю. Варвар и раньше исчезал из нашего мира, но затем появлялся вновь. Он появится опять. Когда и где – мне не открыто. Но когда он придет снова, я почувствую это в тот же миг.
– Кто же он такой, этот варвар? – хмыкнул я.
– Он тот, с кем мне суждено встретиться через бездну лет, – загадочно ответил Варгат.
* * *
Раскопки дворцового комплекса продвигались ударными темпами. Сначала из-под земли показались плоские крыши и купола главного строения, покрытые цветастой эмалью и золотыми пластинами. Поверхность освобождаемого от долгого плена здания обрабатывали спецлаком, позволявшем сохранять древние каменные сооружения и, в особенности, настенные фрески, от губительного воздействия воздуха. Через неделю дворец уже наполовину вылез из земли, красуясь золотыми барельефами и инкрустациями из драгоценных камней. А ещё через пять дней роботы освободили его фронтальную часть, так что можно было увидеть статуи правителей, мраморные колонны, высказывания мудрецов, выполненные бриллиантами на золотых пластинах, ступени из бронзы и главные ворота из химически чистого железа.
Женя был в восторге. Собственно, он не выходил из этого состояния с момента обнаружения Хрустального Зала, и восторг его с каждым днём только усиливался. Седобородый руководитель экспедиции пригласил – скрепя сердце – немецких коллег для совместного исследования дворцовых построек: у них было новое оборудование, без которого вскрытие помещений привело бы к быстрому разрушению чувствительных к атмосфере вещей, к которым относились свитки, ткани, фрески, изделия из дерева и другой органики. Немцы просверлили отверстие в воротах и заполнили внутренности дворца аэрозолью из спецсостава, на что ушло два дня и машина баллонов. Затем ворота открыли и Женя, как первооткрыватель, ступил под сень высоких сводов.