— Но я же первый у ворот стоял, — упрямился болотник.
Бля!
Я отпихнул пяткой любопытного шейлуньского червяка, который решил посмотреть на гостей. Приоткрыл ворота пошире.
— Заходите, все трое! И за мной — в дом. Только с тропинки не сворачивать — сожрут!
Сытин, увидев гостей, удивлённо поднял брови.
— Это ещё кто?
— Жалобщики мы, — важно ответил домовой. — К князю с жалобами пришли.
— К Немому?
Сытин весело заржал.
— Всё, Немой! Началась твоя служба!
Домовой уставился на меня.
— Это ты князь?
— Ну, я.
— А почему сам ворота отпираешь? У тебя что, слуг нет?
Бля! Твоё-то какое дело?
Банник тоже глядел на меня с удивлением, но помалкивал.
— Князь должен государственные вопросы решать! — поучал меня домовой. — А ворота открывают слуги. Они для того и нужны!
Охереть!
— Так, дядя! — невежливо перебил я домового. — Давай я без тебя разберусь, как мне жить. Что там у тебя за жалоба? Говори и проваливай! В смысле — иди заниматься важными делами. И другим не мешай.
— Вот видишь! — с торжеством сказал домовой болотнику. — Князь сразу разобрался, чьё дело важнее! Он хоть и молодой, но соображает! Подучиться ему, конечно, не мешает, но это дело наживное!
Болотник уныло втянул голову в широкие плечи.
— Ты посиди пока, — сказал я ему. — Блинов поешь. Сам же говорил — всю ночь шёл из Лопухинки. Проголодался?
Болотник кивнул и бочком примостился на свободный стул. Баба Дуня поставила перед ним тарелку с блинами, а Мыш пододвинул миску со сметаной.
Домовой с негодованием уставился на меня.
— А мы как же? Мы тоже гости! Это что же получается? Болотника-деревенщину князь за стол посадил, а порядочные городские жители так обойдутся?
Бля!
— Баба Дуня! — в отчаянии взвыл я.
— Я помогу! — сказала Глашка и убежала в кухню.
Умница моя!
— Так! — сказал я. — Сейчас все молча пожрём. А потом выскажете свои жалобы.
Потирая руки, я плюхнулся за стол. Моя тарелка была пуста. Мыш смущённо смотрел на меня.
— Не смог отбиться от проглотов? — ухмыльнулся я. — Надо было их копьём херачить. Хотя, они все такие крутые колдуны, что и копьё хрен поможет.
Сытин с Михеем заржали.
— И я колдунья? — спросила Глашка, внося сразу две тарелки с блинами.
Она явно набивалась на комплимент.
— Ты — самая крутая! — я приобнял её за плечи. — Просто шифруешься.
Глашка довольно улыбнулась, но блины поставила перед домовым и банником.
Домовой важно кивнул.
— Спасибо за уважение, князь!
И принялся с аппетитом чавкать.
— Прости, Немой! — виновато сказал Мыш. — Я всю ночь осваивал духовную практику Ипато Покуяки. А после неё такой аппетит, что...
От нашего хохота чуть потолок в столовой не рухнул.