Никита Ильич нахмурился и стукнул кулаком по стене.
— Ну-ка, тихо мне! А то кувалду возьму!
Он повернулся к нам и пожал плечами.
— Демоны. Не любят они божье слово.
Божен трижды повторил своё заклинание. Каждый раз демоны за стеной выли, но осторожно, боясь рассердить начальника темницы.
Затем сияние угасло. Священник сложил руки на груди и отошёл в сторону.
— Ну, теперь моя очередь, — ухмыльнулся Сытин. — Надо же — сколько чести одному херовому боярину!
— Василий Михалыч, ты только темницу мне не сожги! — обеспокоенно сказал Никита Ильич.
— Не переживай, Никита Ильич!
Сытин быстро и звонко щёлкнул пальцами левой руки. С его ладони сорвался крохотный зелёный огонёк и ударил в останки боярина Хворобы. По обломкам костей и обрывкам шубы побежали огненные всполохи. Останки вспыхивали, превращались в пепел и гасли. Не прошло и двух минут, как на лежанке остался только серый налёт золы.
Никита Ильич отдал Божену деревянную шкатулку. Священник открыл её и достал небольшую серебряную урну с завинчивающейся крышкой и лёгкую метёлочку из перьев. Отвинтил крышку и принялся метёлочкой сгребать в урну пепел. Он не торопился, тщательно выметая пепел из растворных швов и трещин в кирпиче. Наконец, лежанка стала абсолютно чистой.
Божен закрутил на урне крышку. Поставил урну на стол и сверху опустил руку. Снова вспыхнуло мягкое белое сияние. На крышке на мгновение проявилась круглая печать с крестом. Она горела всего мгновение, а потом погасла.
Священник взял урну со стола и убрал в шкатулку, а шкатулку запер на замок.
— Вот и всё, — негромко сказал он.
— И что теперь? — спросил я.
— А теперь мы проводим Божена до церковного кладбища, — сказал Сытин. — А молодцы Никиты Ильича вымоют камеру.
***
— Слушай, Михалыч! — спросил я. — А мне обязательно на кладбище идти? Меня Глашка ждёт.
— Это недолго, Немой. А мне так спокойнее. Потом вместе домой пойдём. Думаешь, я жрать не хочу?
Ну, бля! Если Сытин просит — тут уже хрен откажешь.
Я кивнул, попрощался с Никитой Ильичом и пошёл по коридору вслед за Боженом.
Священник крепко держал подмышкой шкатулку и заметно прихрамывал.
Я догнал его.
— Нога ещё болит?
Божен улыбнулся.
— Не очень. Ноет, когда много хожу. Ну, и шрам остался. А так, всё в порядке. Спасибо Потапычу! Мазь у него волшебная.
Я кивнул.
— Может, сгоняем как-нибудь, навестим старика? А, святоша?
Божен засмеялся.
— Да куда тебе! Ты же теперь занятой человек. Князь!
— Ну, так князь сам выбирает — чем ему заниматься! — гордо ответил я.
— Зашёл бы ты как-нибудь ко мне в церковь, Немой, — сказал Божен.
— Это ещё на хрена? — подозрительно спросил я.