Штабс-капитан Лейб-гвардии Преображенского полка Артём Дроздов на негнущихся ногах зашел в палату, где, облокотившись на колено, в позе роденовского «Мыслителя» сидел пожилой генерал от инфантерии.
— Здравствуй, отец! — у кавалера имперского боевого ордена ощутимо задрожал голос.
Генерал поднял тяжелый взор, и его густые брови опасно сдвинулись.
— Закрой за собой дверь! — приказал он.
Артём выполнил приказ, и подошел поближе, невольно встав по стойке смирно.
Герцог Николай Фёдорович Дроздов тяжело вздохнул.
— Как ты мог, Артём?
Дроздов-младший, хорошо зная отца, молчал, ожидая продолжения.
— Как ты мог так опозорить наше имя? И, главное, зачем?!!
— Отец... — начал молодой человек.
— МОЛЧАТЬ!!! — закричал генерал, и вскочил на ноги. Лицо его побагровело от гнева, он начал ходить вперед-назад по палате, заложив руки за спину. — Мне доложили врачи о твоём состоянии после дуэли. Между прочим, лекари обошлись мне в кругленькую сумму! Иначе тебе пришлось валяться тут несколько месяцев, и под себя ходить! Как? Скажи мне, как тебя мог разделать пацан-барон? И зачем ты к нему полез?!
— Отец... — снова начал Артём.
— Молчать! — уже тише сказал генерал. — Ты уже предложил выкуп за фамильное оружие?
— Нет... — еле слышно сказал Дроздов-младший.
— Что, опять нет денег? — невесело усмехнулся генерал.
— Нет, я дрался не фамильным оружием... — снова очень тихо сказал молодой герцог.
— Почему это? — удивился старый генерал.
Сын опустил голову и молчал.
— Я спрашиваю! Почему?!
— Я проиграл клинок...
— ЧТО?!!
— Я проиграл клинок в карты... И условием возврата было покалечить барона Галактионова. А еще лучше — убить...
Старик шумно вздохнул, на лице у него заиграли желваки, и вдруг, без предупреждения, его большой кулак врезался непутевому отпрыску в челюсть, откидывая его на стену палаты.
— Ты позор на мою седую голову... — тяжело дыша, генерал стоял над скрючившимся от боли сыном. — Значит, слушай сюда, Тёма...
Без приключений меня довезли до Центра. Оттуда я уже взял обычный пикап, и пожалев хозяина такси, вместе с Карамелькой уселся в багажник. Выглядели мы грязными и вонючими, как и всегда в последнее время. Но в «холодильнике» у меня лежало три сердца, а в душе зрела тихая ярость на гадскую змеюку. Я аккуратно переместил её на одну из полочек своей души, где она будет некоторое время зреть и усиливаться. А выпущу я её тогда, когда вернусь в этот Разлом. А я туда обязательно вернусь.
Увидев слегка приоткрытую дверь в свою квартиру, я хмыкнул и отправил Шнырьку вперед. Ну да, так я и думал. Я зашёл и увидел лежащий труп рядом со спальней. Мужчина средних лет, никакой крови, и никаких внешних проявлений. Вот только точно знаю, что мозг у него был взбит, как будто миксером. Рядом из ниоткуда возникла маленькая рыжая обезьянка с крыльями. Мы его звали «Облизян» — редкое, но очень опасное существо.