Редакция помещалась в квартире Аргези на бульваре Елизаветы и стала своеобразным ульем, куда каждая пчела-сотрудник приносила нектар только самого высокого качества. Вокруг небольшого на вид четырехстраничного листка собираются самые талантливые силы творческой молодежи, и Аргези как дирижер оркестра, состоящего только из солистов — победителей трудных конкурсов, становится не учителем, а старшим товарищем. Материалы, написанные сотрудниками, подвергаются глубокому анализу и испытанию «при максимально допустимой температуре». В творческой лаборатории «Записок попугая» поднялись широко известные писатели Джео Богза, Михай Бенюк, Раду Боуряну, Эмил Ботта, Вирджил Георгиу, Ион Бибери, Еуджен Жебеляну, Константин Нисипяну и многие другие. Для всех этих писателей характерна четкая гражданская позиция, отсутствие каких-либо узконационалистических отклонений, борьба за лучшую жизнь для подавляющего населения страны — для рабочих и крестьян. Не случайно с первых же номеров на страницах «Записок попугая» появляются материалы, из которых видны симпатии коллектива редакции к борцам-коммунистам, вожакам рабочего класса Румынии. «Записка», подписанная Отилией Казимир и опубликованная в четвертом номере, называется «Михай Бужор». Это имя одного из замечательных румынских коммунистов.
«Перед моими глазами стоит приземистый, древний, ветхий домик в самом бедном квартале города Яссы. Маленькие темные комнаты, где пахло старыми вещами, оставшимися от дедов. Там жила тихая и трудолюбивая девушка. Звали ее Ксенией, и была она сестрой… Михая Бужора. Работала от зари до зари, и у нее все время были воспаленные глаза то ли от усталости, то ли от слез. При слабом свете керосиновой лампы Ксения вышивала нежнейшие цветы на рубахах, юбках, скатертях, занавесках — все для других. Сидя у окна ее комнаты, я замечала иногда подкрадывающуюся тень: человек невысокого роста, очень бледный, с черной бородой. Это был «опасный человек». Как только замечала его Ксения, она вздрагивала и тут же откладывала работу:
— Прости меня, пришел Михай. Пойду спрошу, может быть, ему что-нибудь надо…
Однажды говорит мне:
— Знаешь, нас выселяют. Куда поедем, не знаю…»И не обо мне речь — что будет делать бедный мой брат. Он как ребенок, только о других и заботится… — Она достала из-под подушки старую, поношенную мужскую рубаху. — Прости меня, мне нужно залатать вот это для Михая….
Прошло много лет с тех пор. Я не знаю, что случилось с Ксенией. Но на днях прочитала в газете заметку о томящемся в больнице тяжело больном человеке Михае Бужоре и вспомнила, как она прятала под подушку от чужого глаза поношенную рубашку брата, и в моих ушах зазвучали ее слова: «Он как ребенок, только о других и заботится…»