— Аргези очень плох… А что вы хотели?
Режиссер понял, что неуместно говорить о делах, о переводах. Какое дело сейчас Параскиве, Баруцу, Митзуре до переводов Мольера, когда они только и живут судьбой Аргези, его жизнью? И он решил не говорить о Мольере, а только о том, чем можно было бы еще помочь Аргези. Он рассказал Параскиве о враче-чудодее, у которого, как говорят, имеется средство от многих болезней…
— Я поговорю с Аргези, — ответила Параскива. — А вам большое спасибо за совет. Я поговорю с мужем сегодня же, обязательно, мы все делаем только с его согласия.
Выслушав Параскиву, Аргези сказал:
— Сорок четыре доктора лечили меня до сегодняшнего дня. Я их считаю… Этот будет сорок пятый… Пусть…
Жил тогда в Бухаресте высокий широкоплечий человек с длинной рыжей бородой и ярко-голубыми глазами. Он был оригинал: ходил в красной рубашке, светло-синих шароварах и желтых ботинках. Широкий кожаный пояс с позолоченной бляхой и болтающимися побрякушками делал его похожим скорее на вождя дикого племени, чем на доктора. Звали его Григориу-Арджеш. Параскива разыскала его на море, заплатила 5 тысяч лей за авиабилет, и «чудодей» появился в Мэрцишоре. Он попросил таз с теплой водой, вымыл свои громадные ухоженные руки с массивными перстнями в полудрагоценных камнях и подошел к больному. Осмотрел и сказал:
— Если у вас нет той болезни, на которой согласились все доктора, через двадцать минут вы встанете! Только пусть все уйдут из этой комнаты…
А в это время заседавший в другой комнате консилиум под руководством видного румынского доктора Багдасара сообщил издателю Александру Росетти, что писателю осталось жить не более месяца.
— Для блага румынской литературы займитесь рукописями Аргези, — сказал издателю доктор Багдасар, — пока у него не отнялась речь…
2
Сорок пятый врач, доктор Григориу-Арджеш, обнаружил, что у Аргези был простой поясной радикулит, который в самом начале болезни по совету неопытного врача стали лечить ледяными компрессами и рентгенотерапией. Никто до сих пор не знает, каким лекарством вылечил «доктор-чудодей» приговоренного врачами к смерти поэта. Но после первого же укола Аргези пошел на поправку. Секрет лекарства Григориу-Арджеш унес с собой в могилу — через несколько лет он умер, так и не добившись от министерства здравоохранения Румынии утверждения своего изобретения. Аргези горько сожалел о том, что умер его странный спаситель и погибло вместе с ним и его чудодейственное лекарство. О периоде своей болезни и о том, как его «лечил» целый «собор» из сорока четырех докторов, он рассказал в пьесе «Шприц», написанной позднее, в лагере для политических заключенных Тыргу-Жиу.