«Не время ворошить прошлое! — гневно пишет Аргези. — Им не нравится, потому что сохранившиеся остатки совести напоминают о вине. Им не нравятся мои страницы, поскольку на них чистая правда. К глупости этих господ прибавляется еще и наивность. Они надеются и думают, что прошлое может быть забыто, как забывали и забывают они о простой и честной человечности. Они ищут убежище, ищут обходные пути, ищут то, что могло бы оправдать их клоаку».
Аргези напоминает господам, что он никогда не шел вместе с владельцами обширных латифундий, жилых кварталов, мельниц, заводов и фабрик.
«Контрастом и обвинительным актом против этой категории с бездонным, ненасытным карманом была невиданная нищета трудящихся. И это давало мне право не примыкать к вашей общей хоре, к вашему ненасытному разгулу на могильной плите в склепе, расположенном между Дунаем и Карпатами… Но настал долгожданный переворот. Румынский народ выиграл войну, в которой потерпел поражение. Без последствий войны могильная плита не только не была бы опрокинута, но и не сдвинулась бы с места… А о том, что такое «чисто национальная» революция, красноречиво говорят уроки 1907 года».
В 1955 году Тудор Аргези избран действительным членом Академии Румынской Народной Республики, Президиум Великого национального собрания награждает его орденом Труда первой степени. Почти шестидесятилетний труд на благо румынской литературы, на благо трудящегося народа Румынии был достойно увенчан.
В 1956 году выходит из печати поэма «Песнь человеку».
Об этой поэме написано очень много. Крупнейший литературный критик академик Тудор Виану характеризовал ее как одно из самых великолепных поэтических созданий, появившихся в условиях развития новой, социалистической культуры.
В поэме Аргези ведет счет времени от предыстории человечества и постепенно, через все исторические эпохи доводит человека до того высокого момента, когда он вступил в единоборство с неведомым, холодным космосом.
«Преследую тебя еще с поры далекой, когда ты, ползая, спины не выпрямлял, был в мире призраков песчинкой одинокой, искал еду и кров, беспомощен и мал. Немая спутница в движенье и покое, с тобой дрожала я, когда из чащи к нам голодный крался зверь. Прислушивались двое к шуршанию листвы, к несущим смерть шагам. Когда ты прятался или искал поживы, не видел ты меня, не знал, что я с тобой, что нас не разлучить, пока мы будем живы, что разделяет нас лишь воздух голубой. Ты человек, я тень, вовеки мы едины, состарюсь я, когда ты станешь стариком, по знойному песку, по камням, комьям глины сную вокруг тебя я черным пауком. Мы вместе рождены. Я тьмы ночной частица. Я прихожу к тебе, когда заря светла. В меня, в безбрежный мрак спешишь ты возвратиться, я — растворенная в годах и людях мгла. Твоя судьба во мне начертана незримо, вглядись, грядущее теперь перед тобой. Вмурованная дверь пропустит кольца дыма как знак, который дан тебе твоей судьбой».