«Вдруг все живое и движущееся на территории фабрики почувствовало, что директор вышел из своего дома и идет на работу. Ритм движения всех рук, всех машин, всех инструментов, копошившихся в мягком, сером октябрьском тумане, усилился как по мановению волшебной палочки. Настоящий, тонкий вершитель судеб людей, машин и процентов, господин Арзнер умел демонстрировать свое недовольство. Как только он покидал пределы сада и уверенно ступал на фабричную территорию, его настроение вмиг ухудшалось. Контраст был невообразимо резким. Он, только что втайне от чужого глаза нежно чмокнувший свою милейшую супругу у выхода из уютного особняка, моментально переходил от любовного шепота к дикому реву взбешенного самодура… Мимо надрывающихся на разгрузке платформ рабочих он шел гордой походкой приготовившегося к свадебному танцу павлина. Никто не должен был забывать о том, что у него есть хозяин, что он хлопотлив и внимателен. От его глаза ничего не скроешь. Крик — доказательство постоянного недовольства директора положением дел, и он отбивает охоту приходить к нему с просьбами или с жалобами… После обеда голос господина директора обретал могущество первого гудка только что выпущенного на линию локомотива… Господин Арзнер часто горевал оттого, что рабочие получают слишком много. Это воспринималось им как социальная несправедливость. «Все, что мы должны были бы накопить, сохранить до единого гроша, переваривают эти черви», — любил он повторять. По мнению господина Арзнера, социальное устройство должно двигаться между привилегиями капитала и разумно, интеллигентно устроенным рабством. Телесные наказания должны применяться на рабочем месте по распоряжению бухгалтерии. Солидарность всех хозяев при увольнении работника с любого их завода. Обязательное приветствие старшего начальника при его встрече или при упоминании его имени в случае отсутствия. Запрещение произносить имя старшего начальника без присоединения к нему слова «господин» и полного титула».
Поравнявшись с молодым кандидатом на должность лаборанта, как и следовало ожидать, господин директор не заметил его. Может быть, он был занят мыслью, как избавиться от назойливого крестьянина, который, следуя за ним по пятам, размахивал мерлушковой шапкой, зажатой в мощном кулаке, и говорил:
— Мы приехали издалека, господин директор, мы из другого уезда, выплатите нам сегодня, а то времени нет еще раз сюда тащиться, уж и так в третий раз приходим. Заплатите нам, и мы не будем вас больше беспокоить…
— До субботы никакой платы не будет! Ты слышал? Что уставился на меня как бык?