Мысленно выругалась в адрес одного шутника, который непонятно с чего заказал мне подобное одеяние. Не мог что поскромнее выбрать? Хотя Стас и сам, кажется, не ожидал, что на мне данный наряд будет смотреться настолько пошло. Пошлее, чем вчерашнее до безобразия короткое платье яркой расцветки. М-да… Похоже, меня здесь все запомнят против воли.
— Так о чём вы хотели со мной пообщаться, господин Аксёнов? — поинтересовалась у гостя, который не спешил начинать разговор.
Мужик встрепенулся и даже (о, боже!) смутился, прокашлялся в кулак.
— Да. Простите, Ариночка, — улыбнулся виновато. — Просто вы очень изменились с нашей последней встречи. Стали ещё краше, чем раньше. Вот я и засмотрелся.
Я понимающе заулыбалась.
— Помнится, у вас подобной красоты каждый вечер не по одной, — припомнила кобелиную натуру сидящего напротив. — Так что не думаю, что моя красота способна произвести на вас такое уж сильное впечатление. А вот, что удивить — охотно верю. Но я очень сомневаюсь, что вы пришли поговорить о моей внешности. Так что давайте не будем тратить наше общее время и перейдём уже к делу, — вопросительно выгнула брови.
Голубые глаза прищурились, смотря теперь на меня по-настоящему хищно. Ощутила себя загнанной в угол добычей. Кажется, с дерзостью я переборщила. Но постаралась не подать вида.
— Знаешь, а такой ты мне больше нравишься, — удовлетворённо улыбнулся мужчина, тоже откинувшись
— Это какой же?
— Откровенной и дерзкой, — отозвался Аксёнов, словно и нет в этом ничего особенного. — Нет, ты и раньше казалась мне особенной. Милой и очаровательной, но слишком забитой.
Вот теперь я рассмеялась.
— Забитая девочка, одетая как бомж, в очках с толстыми линзами нравилась? — не удержалась от ехидства в голосе. — Тогда, когда я никому не нравилась, вы меня, ещё скажите, любили, — покачала головой, продолжая усмехаться.
— Любовь — слишком громкое слово и эфемерное чувство, — отмахнулся мужчина, нисколько не обидевшись на мой тон. — Нет, я тебя не любил и не люблю, Арина. Я вообще не уверен, что способен на это чувство, — уставился в окно задумчивым взором. — Но не скрою, ты меня манила. Своей недоступностью, скромностью, неуверенностью. Тебя хотелось оберегать, защищать, обнять и не выпускать из рук. Да, ты одевалась, как бомж, и прятала истинную внешность за толстыми линзами и некрасивыми косами. Но ты забываешь, что я-то, в отличие от твоих сверстников, видел тебя настоящую. И не раз. А настоящая ты действительно красива. Возможно, не такая яркая, как сейчас, скорее, трогательная и очаровательная. То, что ты теперь прячешь за агрессией, — снова посмотрел на меня. — Я понимаю, что мы с отцом тебя тогда напугали своим предложением, но, поверь, в наших умыслах не было ничего плохого. Просто за меня твой отец тебя не отдал бы, а вот за отца... Увы, всё сложилось не в нашу пользу, — помолчал, давая мне переварить узнанное, а затем добавил: — Моё предложение всё ещё в силе, Арина. Я по-прежнему предлагаю тебе свою защиту и помощь. Мы ведь оба знаем, что ты не желаешь находиться в этом месте, — обвёл руками помещение. — Тебе это в тягость. Егоров тоже не сможет постоянно сопровождать тебя везде и всюду. Да и я, может, и первый, но не последний, кто сделает тебе это предложение. И поверь, остальные не будут столь лояльны к твоим желаниям. Власть и деньги разрушает, вседозволенность толкает решать проблемы лёгким путём. Не мне тебе рассказывать, как именно. Ты либо примешь предложение одного из нас, либо тебя заставят это сделать.