Минут бы еще пять-десять, и можно бы заканчивать путешествие на Балтийском вокзале, но сошел он с поезда почему-то в Лигове. И трамвайные маршруты менял без всякой логической причинности: с одиннадцатого неизвестно зачем пересел в девятнадцатый, с девятнадцатого на шестерку, а на Марсовом поле вышел и добрых полчаса прогуливался, частенько оглядываясь по сторонам и внимательно изучая окружающую обстановку.
Было тихое, безветренное утро бабьего лета. В Летнем саду, у памятника дедушке Крылову, громкоголосо резвились малыши под бдительным присмотром нянек. Золотым сияньем сверкали на солнце кресты храма «Спас на крови».
Прогулка по Марсову полю, видимо, успокоила чернобородого, придала ему уверенности, и он занялся своими делами.
С отменным аппетитом позавтракал в маленькой ресторации на Конюшенной площади. Затем долго бродил по невским набережным, а в третьем часу дня взял извозчика и съездил на Спасскую улицу в Преображенский собор. Богомольцев в это время дня было немного, всего с десяток старух, и никто ему в соборе не мешал. Опустившись на колени перед иконой Иверской богоматери, чернобородый с чувством предался молитве.
Отдохнуть с дороги он явно не спешил. Лишь поздно вечером, весь долгий день проведя в движении, отправился на Васильевский остров. У Шестнадцатой линии вылез из трамвая, свернул к Неве, и, уверенно разыскав нужный ему дом, юркнул во двор.
Таинственное путешествие по маршруту Париж — Петроград приблизилось, таким образом, к благополучному финалу. Во дворе чернобородый поднялся на третий этаж, осторожно подергал ручку звонка. Дверь ему открыл какой-то старик, он вошел в квартиру и не выходил из нее почти целые сутки. Отсыпался, надо полагать, приводил себя в порядок.
Однако финал этого путешествия лишь с виду казался благополучным. На самом-то деле был он не совсем таким, на какой надеялись и сам чернобородый путешественник, и отправившие его в дальний вояж господа. Они-то, понятно, пребывали в уверенности, что ни единой душе на свете неизвестно про их секретное предприятие. Мистера Бойса и молчаливых его сотрудников можно было при этом в расчет не брать: всем известно, с какой тщательностью хранятся тайны в недрах Интеллидженс сервис.
Тем чувствительнее оказалось бы, наверно, разочарование всех этих излишне самоуверенных господ, если бы вдруг обнаружилось, что каждый шаг их секретного агента взят под контроль чекистами. Но обнаружить сие было совсем не просто, и длительное время эти господа пребывали в счастливом неведении, надеясь на крупную удачу.