— Ничего я не проносил. Я археолог из Кракова. Заблудился.
Начальник с сомнением глядел на него. Ярда вспомнил, что, когда его вели казаки, под горой виднелась корчма, где они должны были уже закусить с паном Щечиньским… Он удивлялся, почему его так долго допрашивают. Пограничники же знали, что здесь, через Босотов, чешские агенты русских большевиков переправляли газету «Искра» из Мюнхена и марксистскую литературу из Женевы, Парижа, Вены и Лейпцига.
Четыре недели Ярда провел в русских каталажках — он легко запомнил это новое слово благодаря жесту казака. Наконец его личность была выяснена, русские власти списались с австрийскими, канцелярия келецкого генерал-губернатора получила из Петербурга, а Петербург из Вены справку о задержанном. После соблюдения кое-каких формальностей писателя должны были передать Австро-Венгрии.
Перед отъездом его привели к начальнику тюрьмы.
— Почему же вы, писатель по профессии, выдаете себя за археолога?
— В тот момент, когда меня задержали ваши люди, я действительно занимался археологией. Ведь писатель, чтобы знать своих героев, должен побывать в разной шкуре — и археологом, и жандармом, и тюремщиком…
— …и арестантом? Странные и рискованные рассуждения, — сказал начальник тюрьмы. — Впрочем, вами займутся на родине. Такая перемена занятий не принесет вам доходов. Лучше поступите-ка куда-нибудь на службу — ваше писательство не доведет вас до добра.
— Я сохраню в сердце ваш отеческий совет, — ответил Ярда с таким видом, что начальник тюрьмы не понял, издевается над ним арестант или говорит серьезно.
Теперь Гашек надолго застрял в Кракове. Хотя Ярда каждый день мог любоваться Вислой, но это был вид из тюремного окошка большой камеры, в которой он сидел с самой разношерстной публикой, а не тот уютный Краков, где он гулял с паном Щечиньским.
Днем арестантов гоняли на работы, а вечером они пели, изливая в пении безысходную тоску. Если стражник у двери был неплохим человеком, то он не мешал узникам. Но попадались такие, которым нравилось придираться. Тогда песни умолкали, и люди начинали драки из-за пустяков — нужно было куда-то девать силы и энергию. Арестанты выясняли, кто и за что сидит, спросили они и Ярду. Он ответил:
— Сам не знаю. У русских я был найденышем, здесь вроде как подкидыш. Жду у моря погоды.
И дождался. Получив из Праги подтверждение, что Ярослав Гашек живет там, тюремные власти освободили Ярду. На прощание его снабдили суточным пайком и напутствием — в этих местах любят давать наставления:
— Тебя велено выпустить, хотя для твоей же пользы следовало бы тебя подержать здесь подольше. На воле ты причиняешь слишком много хлопот правительству. Проваливай, бродяга!