— Встретимся в Софии! — говорил он им на прощание.
О своем путешествии Гашек рассказывал, что по дороге он попал в Румынию, в Трансильванские Альпы и побывал на охоте незадачливого румынского короля. Триста загонщиков подставили под его ружье ручного черного медведя, но монарх, едва завидев зверя, испугался и не выстрелил…
В Софии атаман собирал дружину, чтобы вступить в схватку с турками, но один из его кредиторов опротестовал какой-то старый вексель, и атамана упекли в долговую тюрьму. Операция против турок сорвалась.
Гашек и Кубин решили побродить по Балканам. Писатель стряпал, а художник писал портреты, иконы и вывески. Когда у Кубина не было заказов, друзья ходили по церквам и мыли иконы. Кубин легко применялся ко вкусам заказчиков и ради заработка писал то иконы, то собачек, то портреты детей. Однажды какой-то кулак заказал ему портрет своего годовалого сына. Художник нарисовал только головку ребенка. Кулак посмотрел на портрет и заорал:
— А где руки и ноги?
Кубин не сказал ни слова, взял уголь и внизу, под головкой ребенка, на свободном маленьком куске бумаги пририсовал ножки и ручки. Головка оказалась раза в три больше конечностей, но заказчика это не смутило. Он остался доволен и хорошо заплатил художнику.
Ярда шутил — не догадайся Кубин пририсовать ребенку тараканьи лапки, деревня линчевала бы их обоих…
В Хорватии друзья расстались. Художник вернулся в Прагу, а писатель продолжал странствовать. Он задержался в Далмации и поступил там на службу — служил практикантом делопроизводителя и за пятьдесят три золотых помогал наместнику защищать интересы Австро-Венгрии.
В Праге гадали, куда исчез Гашек. Одни говорили, что кто-то видел его на пароходе, плывшем в Африку, другие уверяли, что он добрался до Сицилии, а там его сняли с парохода и под конвоем отправили в Австро-Венгрию. Как продолжалось это путешествие, никто толком не знает. Мистифицируя друзей, наш герой утверждал, что побывал в Италии, заглянул в Венецию. Она поразила его обилием церквей и храмов. Видимо, Венеция сильно нуждалась в замаливании своих грехов.
— Я не такой уж грешник, чтобы ходить по всем церквам! — сказал себе Ярда.
Но он не устоял от искушения посмотреть собор святого Марка с его знаменитой античной квадригой, захваченной венецианцами при взятии Константинополя, и кафедральный собор Мария Глориоза деи Фрари — усыпальницу дожей. Ярде понравились две египетские колонны возле Дворца дожей — одну из них украшало изваяние покровителя Венеции — святого Федора на крокодиле, а другую — крылатый лев святого Марка.