— Максим Дмитриевич, — гневно выкрикнула Ольга, — вы что, пьяны?!
— Да! — нахально, задиристо и громко ответил Макс. — И что?!
— Идите домой! — на глаза Олечки навернулись слезы. — Не о чем нам говорить!
— Есть! — горланил Максим, привлекая внимание всех окрестных бабок на лавочках. — Иди сюда и скажи мне!..
— Что сказать?! — взорвалась Олечка и решительно подхватила с пола разбитый горшок. — Сказать, как я пробью вам голову этим горшком, если вы не прекратите меня позорить на весь двор?! Домой!
— Если ты не выйдешь, — проорал Максим, — я останусь тут! Пущу корни и буду орать и позорить! Чтоб все слышали! Все! Пока ты не скажешь мне!..
— Да что сказать-то?!
— Скажи мне, Непруха, — пароходным гудком завывал Максим, вдруг неловко припав на одно колено под этим самым кленом, пачкая безупречные отглаженные брюки о землю и протягивая вперед растрепанный букет астр, — ты выйдешь за меня?!
— Что, — прошептала Ольга, безотчетным движением разжимая руки. Горшок падучей звездой сверкнул в лучах вдруг выглянувшего солнца, бомбой взорвался у ног Максима. Но Макс не дрогнул, не отвернулся. Он все так же отважно стоял на одном колене, протягивая недрогнувшей рукой астры Ольге. И лицо его не было пьяным.
“Притворялся, — ахнула про себя Олечка. — Чтобы я не игнорировала! Пьяный — он же начнет бузить, с ним бесполезно договариваться!”
— Я дам тебе триста рублей, — сказал Максим отважно, потрясая астрами — как пить дать, ворованными с общественных клумб! — Только выходи за меня!
— Ты сейчас издеваешься? — недоверчиво крикнула Олечка, затравленно оглядывая двор. Все, абсолютно все, глазели на эту сцену, донельзя романтичную и невероятную. Бабки у подъезда охали, прикрывая рты ладошками.
— Нет! — отважно выкрикнул Максим. — Я серьезен как никогда. Это все отец. Он… в общем, неважно. Забудь все, что он говорил! Это его слова, не мои. Ни за какие деньги мира я не согласен тебя потерять, и отказаться от тебя не готов! Мне нравились другие девушки, но женюсь-то я! На! Тебе!
Последние слова Максим протрубил на весь двор, и Олечка не выдержала, рассмеялась, прижав ладони к пылающим щекам.
— Чем докажешь? — озорно ответила она, и Максим подскочил на ноги.
— Идем, — решительно рявкнул Макс, — распишемся прямо сейчас!
И он с видом Дона Кихота, атакующего мельницу, выхватил из кармана бархатную коробочку и ткнул ею в сторону ольгиного окна.
— Прямо сейчас? — напугалась ольга. — Но я не готова… Нет, подожди… мне кажется, что ты это несерьезно… Ты шутишь надо мной?!
Макс с видом фокусника, срывающего с цилиндра с кроликом шелковый платок, откинул крышечку коробочки, явив миру кольцо.