Может, Инга права, и стоит по-взрослому взглянуть на вещи? Как минимум обсудить все с ней самой? Седьмая сигарета была потушена. Ярослав набрал номер приятельницы. Без ответа. Снова и снова. Трубку не брали. Может, она у Василины? Стала бы она волновать беременную подругу? А ведь Лаврецкая была в весьма подвешенном состоянии, когда уходила с работы. Ей точно надо кому-то выговориться. Если не у Линки, то где она?
Перед глазами вновь возникло знакомое авто. Пальцы с силой нажали на кнопку вызова.
* * *
Глеб стал для Инги настоящим спасителем. Или он, или две бутылки мартини. Третьего не дано. Она чувствовала себя определенно лучше. Вскоре даже смогла хохотать над завоеваниями друга на интимном фронте.
— Вот скажи мне, — она медленно переползла с подушек дивана, на которых развалилась без зазрения совести, села, поджав ноги и прислонившись к спинке дивана, — что в тебе находят девушки, чтобы вот так, безоглядно, сходить с ума?
— А что ты нашла в Яре? — баюкая в руках бокал, поинтересовался Глеб. Он ничуть не обиделся на вопрос подруги, ему самому было интересно, как его девочки за пару ночей умудрялись сделать его кумиром чуть ли не на всю жизнь. Особенным. Идеальным. И недостижимым.
На веселом лице подруги мелькнула задумчивая грусть. Что она нашла в человеке, которого знала всю жизнь? Хороший вопрос, даже очень.
— Знаешь, — она даже усмехнулась своим мыслям. — А я и сама не знаю. Просто с ним тепло. Где-то здесь, в районе сердца. С ним можно быть настоящей. Со всеми своими заскоками. С ним не надо играть. И я почему-то чувствую, что, если буду стоять на краю пропасти, он не даст мне упасть. Пафосно, да?
Глеб слегка усмехнулся. Действительно, ее слова отдавали привкусом слезливых мелодрам, но в них была и истина. Инга верила Ярославу — верила свято и безраздельно, несмотря ни на что. Такое отношение дорогого стоит. ЕМУ, главному раздолбаю семьи, так не доверял никто.
— Ну почему же, — улыбнулся он. — Яр в любом случае достанет снаряжение или даже вертолет, чтобы поймать тебя у самого дня. Или заранее натянет там сетку. Ты ведь знаешь его перду…преду…смотрительность, — язык уже заплетался.
— Это да, — вздохнула Лаврецкая. — И почему я только не влюбилась в тебя? Ведь другие же тебя…того…любят.
Глеб заржал так, что мартини выплеснулся на обивку дивана.
— Вот именно, что они меня того… Точнее я их…того. А еще мной васхри…восхре…фанатеют, короче, — слова сегодня явно давались музыканту тяжело. — Но не любят.
— А ты бы хотел? — Инга отлепилась от спинки дивана и на коленках поползла к нему. Остановилась, только оказавшись к нему близко-близко.