– Уймись, плиз, он свой собственный. Забудь вообще, его в моей жизни нет.
– А кто есть? – не унималась Инга. – Что там с тем парнем, с которым ты утром проснулась? На моей памяти ты всего второй раз так от моих вопросов ускользаешь.
«А на моей памяти ты впервые расспрашиваешь меня о собственном брате у него же на глазах».
– Инга, все, забудь обо всех парнях! И о Вадиме, и о том. Извини, больше не могу разговаривать, – соврала она.
– Ладно, ладно, поеду к родителям, но завтра ты от меня не отвяжешься, – буркнула подруга и положила трубку. Только после этого Лина сообразила, что Лаврецкая так и не рассказала, что узнала от одноклассников Аси. Но перезванивать было себе дороже. С кухни она уйти не могла – нужно следить за болонезе, она как раз только что вылила в фарш тертые помидоры. А Кирилла точно не выгонишь, он тут, кажется, прирос к диванчику. Хотя нет… Неожиданно для себя Лина обнаружила Лаврецкого всего в паре шагов от себя.
– Так, так, и о каких парнях говорила моя сестра? – подходя к ней еще ближе и заставляя отступать назад, спросил он. Два шага, и она уперлась в кухонный стол.
– Ей просто было интересно, не появлялся ли Вадим, – немного нервно проговорила Лина, пытаясь вычислить пути отступления. Как бы не так.
– Знаешь, Линочка, я тут подумал, – его руки легли на стол по обе стороны, заключая девушку в своеобразную ловушку, – в твоей жизни что-то слишком много места уделяется Вадиму. Надо это исправлять.
– Что ты име… – Закончить она не успела. Он неожиданно выключил газ и заткнул ей рот старым, как мир, способом, хотя и более приятным, чем кляп.
– Хватит. Вспоминать. Всяких. Идиотов, – между поцелуями проговорил Кирилл. – Я тебе не позволю о них думать в своем присутствии, – прижимая ее ближе к себе и прочерчивая дорожку от скулы к шее, продолжил он.
– Лаврецкий, не сходи с ума, – возразила Лина и сама поразилась тому, как слабо и глухо звучит ее протест. – Не… надо…
Следующий поцелуй окончательно отобрал у нее способность разговаривать. А также ориентироваться в пространстве и контролировать себя. Казалось, его руки были повсюду – на плечах, щеках, груди, бедрах… И она невольно включилась в игру, мгновенно загоревшись. Так, будто она весь день только и ждала этого момента. Уже не сопротивлялась, одну руку запустила в его волосы, другой выводила замысловатые узоры на плечах. Воздуха не хватало катастрофически, но от него оторваться было еще тяжелее – в этот момент он был ее кислородом. И Лина полностью погрузилась в водоворот эмоций, сама не осознавая, как расстегнула его рубашку и оказалась сидящей на столе. Казалось, еще мгновение, и ее куда-то подхватили и понесли.