– А я бы предпочел саке! – с укором произнес фальцет.
– Алкоголь плохо влияет на мыслительные способности. И на желудок.
– У тебя нет таких способностей, не переживай! – успокоила правую голову центральная.
– Это ты все мозги пропил! Да и фиг бы с ними. Но желудок общий!
– И жопа! После Егоркиного самогона дристать снова будем дальше, чем видим. Зато и линька быстрее пойдет.
– Жопа! – радостно повторила Фима.
Дед осуждающе покачал головой.
– Нет, девкам такое слово говорить не положено! Пойдем пока пройдемся, Фим, потушим пожары.
Дед взял девочку на руки и осторожно пошел по тропинке. Трясина хлюпала и тоскливо вздыхала. Стоило им подойти к пылающему пламени, оно тут же отступало и пыталось спрятаться.
– Э-э нет! Меня не проведешь!
И Фима вместе с дедом тянула ручки и усмиряла огненную стихию.
Когда вернулись, Горыныч уже горланил песни нестройным хором. В ведерной бутыли самогон плескался на самом донышке.
– Поехали домой, он пока буянить не будет. Не до этого! – Дед Егор свистнул. В тот же миг задрожала земля и появился Сивка-бурка во всем своём великолепии.
Звучное урчание горынычева желудка заглушило пение.
– Давай-ка поторопимся, родная! Хрен с ней, телегой-то. Сейчас тут будет очень грязно.
Дед подхватил девочку, посадил ее на коня. Потом лихо забрался следом и пустил Сивку галопом.
– Держись! Крепко держись! – велел дед Фиме. И та послушно цеплялась за гриву Сивки.
– Лошадка! – счастливо вздыхала девочка, наслаждаясь бешенной скачкой. А конь мчался ураганом, будто бы и не касаясь копытами земли.
Дед Егор сидел на приступках, курил трубку и задумчиво наблюдал, как блондинистый вихрь яростно сражается с деревянными человечками. Болванов выстругал из березовых чурбачков шипящий и матерящийся по-котячьи овинник, пойманный на воровстве кровяных колбас из погреба. Даже не выстругал, а выцарапал, демонстрируя свои когтищи и шипя в сторону деда какие-то ругательства, когда полагал, что тот его не слышит.
Деревянный меч дед Егор стругал собственноручно, чтобы сохранить игрушкам жизнь – уж больно ловко разделывала его ученица даже дубовые необхватные чурбаки своим любимым волотским мечом.
Фима мастерски сражала лезущих на неё размалеванных деревянных болванов, те картинно умирали и уходили в «мертвятник», где смиренно и ожидали конца битвы. Сражение было в полном разгаре, когда на чистом небе громыхнуло. Старик взглянул на небо и вздохнул. Гость в дом – бог в дом.
Из леса показалась высокая фигура. Дед Егор спокойно ждал, когда она приблизится. Гость сегодня был колоритен: высок, тощ, одет по моде двухтысячелетней давности, как её помнил старик – в длинное серое рубище. Длинные белые волосы сплетены в косицы, лицо словно высечено из дерева, плоское и бесцветное, словно лик на иконе. Гость остановился и оперся на посох – такой же старомодный и бесцветный, как и он сам.