Почему распался СССР. Вспоминают руководители союзных республик (Дубнов) - страница 61

) Но эти голоса быстро утихли. Яковлев тоже был за признание секретных протоколов составной частью договора. Так мы получили проект, подписанный большинством, но формально еще не принятый съездом. Накануне «Балтийского пути» мы созвали в Москве пресс-конференцию с иностранными журналистами и наблюдателями и огласили содержание документа.

– Дали ему огласку, чтобы его уже нельзя было «заболтать»?

– Да. Мы все время форсировали. На съезде проект не прошел первое голосование, но депутаты поняли, что сами себя делают посмешищем, представляя, что не верят в существование протоколов. А Горбачев прекрасно знал, что они есть (и где есть), но запросто лгал, что подлинников нет. Даже, помню, предложил Яковлеву «еще поработать» над этим документом, но тот отказался: «Нет, я свое сделал. Комиссия подтвердила. Если отвергаете – берите ответственность на себя». На том бурном вечернем заседании все было уже решили, что резолюция отклонена, но прения не стихали. И вдруг кто-то из президиума сказал, что есть еще один человек, который просит право голоса. Посторонний человек – невозможное дело для Съезда народных депутатов! Кто он? Старый архивариус. Ну, дадим ему выступить. Конечно, это Горбачев с Лукьяновым уже согласовали. Вышел старичок и сказал: «Есть протоколы, я видел. Они лежат в самом секретном фонде Молотова». На следующий день приняли постановление, в котором было сказано, что протоколы – неправомочные и съезд их объявляет не имеющими юридической силы с момента подписания. По-английски это называлось null and void. Протоколы были названы преступными, и сказано, что эти преступления Сталина были сделаны за спиной благородного советского народа (и благородной Компартии).

Демонстрация в защиту независимости у здания Литовского сейма, январь 1991 года

– При этом вы рисковали: именно на основании пакта Молотова – Риббентропа Литовской Республике в составе Советского Союза вернули Клайпеду и Вильнюсский край. Как вы к этому подходили?

– У нас была последовательная концепция. Мы настаивали на формуле Хельсинкского соглашения 1975 года, что все страны, которые стремятся к демократии, представляют себя в рамках настоящих границ, которые не могут быть изменены силой (только добровольно). В Чехословакии, например, нашли мирное решение (1 января 1993 года в результате мирного размежевания Чехословакия разделилась на два суверенных государства, Чехию и Словакию. – А.Д.). То есть мы исходили из того, что граница Литвы извне неприкосновенна, это законная граница.

– А законные – это какого года?