– То есть эти события были спровоцированы какими-то другими местными структурами? Или в Москве таким образом пытались инициировать смену руководства в Таджикистане?
– Мы прорабатывали разные версии, но обоснованных, с доказательствами, не было.
– Так или иначе, эти события привели к жертвам – погибло около 20 человек. В Душанбе началась охота за русскоязычными людьми (поскольку именно в Москве принималось решение о применении силы по отношению к митингующим, то их гнев был направлен против русскоязычных. – А.Д.) и пошли слухи, что русским надо уезжать, так?
– Разные были слухи. Возможно, кто-то и говорил так, и в газетах писали, что русских выгоняли, но я подтвердить это не могу. Единичные случаи, когда сосед соседу говорил, были, но такого, чтобы таджики массово прогоняли русских, я не помню. Такого вообще не было.
– Какой была реакция союзного центра, Москвы?
– Приезжал бывший министр МВД Пуго. Тогда он был уже членом Политбюро и председателем партийной комиссии при ЦК КПСС. Очень жестко выступал у нас на пленуме, говорил, что надо строго наказать тех, кто организовал беспорядки, мол, этот случай мы в центре не потерпим, разбирайтесь. Тогдашнее руководство Таджикистана не хотело заходить далеко – думали, что все это скоро забудется. Но на деле кровопролитие стало началом безобразий в Таджикистане, которые в конечном итоге привели к гражданской войне.
– Почему? Люди увидели вседозволенность?
– Да. Власть допустила кровопролитие. Стало понятно, что эта власть может уничтожить любого, и доверие к ней совсем упало. Ведь власть всегда говорила, что все делает для народа, а оказалось, что народ ничего для нее не значит и, чтобы сохранить должности, они готовы убивать. Ненависть к отдельной властной структуре превратилась в ненависть к идеологии и государству в целом.
– Я правильно понимаю, что это катализировало межрегиональные споры? Когда на юге, в Кулябской или Курган-Тюбинской областях, руководство республики обвиняли в засилье людей из Ленинабада (сейчас Худжанд. – Прим. ред.), то есть с севера. Якобы все богатство достается им.
– Тогда едва ли можно было говорить, что все богатство находится в руках ленинабадцев. Потому что Москва четко обозначала, кто где будет работать: первым секретарем партии был ленинабадец, председателем Президиума Верховного совета – памирец, а премьер-министром – южный человек, из Куляба. Конечно, министры в основном были ленинабадские. Но опять же, все три человека, которых сняли с должности после февральских событий 1990 года, были с юга. Точку поставили, когда в отставку заставили уйти Махкамова. Тогда появилась возможность избрать нового председателя Верховного совета.