– Я был в Бадахшане. Тогда телевизоров в каждом доме не было, да и программы из Душанбе мы на Памире смотреть не могли – не было такой связи. Хотя передачи Центрального советского телевидения – пожалуйста. И вот разносились слухи, что там началась война, в кого-то стреляли, кого-то убили. Буквально через пару дней меня вызвали в Душанбе, где состоялся пленум ЦК Компартии Таджикистана. Там все это обсуждали. Потом, когда я уже был депутатом Верховного совета, мы образовали комиссию и провели проверку: выясняли, кто виноват, кто допустил ошибку. Люди говорили, что в Нагорном Карабахе или где-то еще армян якобы селили в квартиры, которые выделили для очередников-душанбинцев. Но я думаю, основная причина заключалась в том, что кто-то был заинтересован в усугублении ситуации. У нее был режиссер, а руководство просто не смогло поговорить с народом.
– Тогда говорили, что все ожидали выступления первого секретаря ЦК таджикской Компартии Махкамова, но он не вышел к людям.
– Да, он не вышел, но вышли другие. Конечно, в таких ситуациях всегда можно найти козлов отпущения, и тогда некоторых людей обвинили в том, что они по предварительному сговору организовали волнения. Потом, когда провели проверку, они оказались невиновными. Вообще по меркам того времени это были лучшие кадры – они, например, хорошо знали и таджикский, и русский языки. Среди них были замминистра внутренних дел Абдулло Хабибов, самый молодой тогда министр [строительства и эксплуатации дорог], а потом заместитель премьер-министра Бури Каримов, главный редактор газеты «Джумхурият» Нур Табаров.
– Что с ними, кстати, стало? Их сняли с постов?
– Да, но при новой власти они снова получили должности и до сих пор пользуются уважением народа. Бури Бачабекович Каримов – академик, живет и работает в Москве, Абдулло Хабибов стал депутатом, работал со мной в Верховном совете, а после этого был замминистра обороны.
Мужчина несет хлеб, купленный у уличного торговца, Душанбе, октябрь 1992 года. Гражданская война в Таджикистане привела к жесткому дефициту продовольствия
– Имеет ли право на существование версия, согласно которой февральские события 1990 года были инициированы руководителями Комитета госбезопасности Таджикистана в расчете на жесткую силовую реакцию Москвы? Якобы она могла остановить падение авторитета власти и само народное движение.
– Честно говоря, мы в комиссии не смогли определиться на этот счет. Должен сказать, что тогда авторитет партии и правительства в Таджикистане был высокий. И до февраля, и после не было никакой необходимости защищать партию от народа.